Долгое путешествие

- Помню, - неохотно признаю я, остывая. – Но я не совершил ничего, что шло бы вразрез с этим запретом. Я не вселяюсь в правителей, не играю в политику и не управляю народами. С чего вы там заволновались?

- Мы не на суде, Гавриил. А ты не адвокат, чтобы играть фактами и буквами законов. Формально ты пока не совершил этого шага. Однако ты вплотную приблизился к нему. Не нужно врать ни мне, ни себе самому. Здесь собрались те, кто способен влиять на жизнь всего земного шара, и они планируют как раз это и делать. Участвуя в этом, прямо или косвенно, по любым мотивам, ты вплотную приближаешься к установленной для тебя границе. А возможно, и переступаешь ее. Моя задача – воспрепятствовать этому. Мой долг, не как Архистратига, а как брата, удержать тебя от поступков, которые могут быть губительны для тебя. Ты уже один раз нарушил это правило в сорок втором и получил лишнюю сотню лет ссылки. Остановись, Гавриил. Прошу тебя.

- А если нет? – я сажусь в кресло в углу комнаты и кладу ноги на приставной пуфик. – Еще сто лет ссылки?

- А что толку? Ты здесь прекрасно устроился – богатство, приключения, уважение, влияние. Для друзей Гэбби, для остальных – таинственный и всемогущий Мистер Гэбриел. Ешь лучшую еду, пьешь лучшие вина, спишь с самыми красивыми женщинами и мужчинами, ездишь на красивых машинах, живешь в лучших отелях. И единственная твоя проблема – это скука.

- Завидуешь?

- Нет. Мне никто не мешает пару дней или пару лет пожить такой же жизнью. Но потом я могу вернуться в Абсолют к его невообразимо прекрасной красоте и величию. А ты нет.

- У всего есть свои плюсы и минусы.

- Несомненно. Я должен предупредить тебя, Габриэль, что если ты снова оступишься, никто не будет продлевать твое чрезвычайно комфортное заключение на земле. Наш Отец милостив, но он мудр, и если отступник не внимает мягкому наказанию, дважды повторять он не будет. Самое мягкое, что тебя ждет – это пара сотен лет в Бездне.

Я вздрагиваю.

- Вижу, ты впечатлен, - продолжает Михаил. – Там далеко не так комфортно, как ты устроился здесь.

- Предупреждение услышано и понято, - киваю я. – Благодарю тебя за него. Единственного не понимаю, кто мешал тебе появиться предо мной раньше и просто всё это сказать? Зачем вовлекать людей? Твои посланцы погибли, Михаил. Тебе всё равно?

- Моё послание адресовано не только тебе, но и тем, кто встречается здесь.

- Думаешь, их это остановит?

- Нет, но кого-то, возможно, заставит задуматься. Они так уверены в своей безопасности и неприступности. Кто-то должен напомнить им об исчезающей тонкости бытия.

- Какие высокопарные слова, - я морщусь. – И для этого стоило подставлять людей под пули?

- Это были плохие люди, - он пожимает плечами. – Твой любимый мир стал лучше без них. Разве ты не принимал таких решений?

- Принимал. Но с тех пор стараюсь этого не делать. Возможно, тебе тоже стоит об этом подумать.

- Мы с тобой не дети, Габриэль. Не юные глупые херувимчики. Мы видели людей на всем протяжении их многотысячелетнего развития. И ты, и я, и Отец, знаем о них всё. Не нужно меня учить.

- Вот только вам на них всегда было, по крупному счету, наплевать. Вы поигрались с ними вначале, показали себя всемогущими и всемилостивыми, а потом забыли про них. И затем решили, от скуки ли, или от изощренного садизма, дать им друг друга поубивать в трех мировых войнах, даже не пытаясь препятствовать им в этом. Ты видел тех, кто умер от отравляющих газов, Михаил? Видел тела, разорванные пулеметными очередями? Чувствовал запах сгоревших деревень? Слышал стоны из-под развалин разбомбленных городов? Видел ожоги от излучения атомных бомб? Скажи мне, зачем вам всё это? И почему я, единственный из вас, кому было не насрать на созданное Им человечество, выкинут вами из Абсолюта с буквально подрезанными крыльями? Только потому, что вздумал перечить вашим блестящим и непогрешимым решениям? Только потому, что усомнился в их благе? Только потому, что пожалел людей, уничтожаемых вами, Великими, умывшими свои ангельские ручки, и бросившие человечество на произвол страшной судьбы?

- Нет, - он грустно качает головой и садится на кровать напротив меня. – Ты не понимаешь, Габриэль. Ты так и не понял.

- Тогда почему? Потому что они отринули Его? Решили жить без Него, сами? Это месть? Наказание? Так вы сами первые оставили человечество.