Раздраженно отбрасываю телефон. Жопа демона! Чертов Рудольф опубликовал-таки историю о книге и о ведьмах. Дурак. Я просил его подождать, а теперь что? Всколыхнул волну, цунами, которое накроет тысячи ни в чем не повинных женщин, особенно в тех странах, где они и так страдают от почти полного бесправия. У их уродских мужей появится новый повод обвинять их и бить по-пьяни…
Зачем? Откуда у Рудольфа такая не профессиональность? Желание опубликовать горячую новость? Шок от гибели Алекса вчера? Или просто желание отомстить мне за то, что случилось, когда мы работали с ним в прошлый раз? Ой, дурак…
Смартфон мелодично звякает. Я дотягиваюсь до него, открываю почту. Вальтер Шнайдер сообщает о том, что его люди попытались найти Яна Мареша в Праге и взять его под защиту. Однако два дня назад профессор Мареш погиб в дорожной аварии при странных и подозрительных обстоятельствах. Вальтер просит моего прощения и выражает мне глубочайшие соболезнования. Похороны завтра.
Есть в современном английском языке слово fubar. Оно считается вполне приличным и часто употребляется в прессе. На самом деле, это аббревиатура фразы «fucked up beyond any repair» - «сломано так, что ни в жизнь не починить». Вот моё расследование сейчас – это fubar.
Я знаю еще немало слов на сотне языков, которые могут отлично охарактеризовать эту ситуацию. Самое приличное из них – фиаско.
Из гостиницы на шумную и многолюдную площадь Дам я выхожу как в тумане. Люди сидят на ступеньках вокруг колонны Национального монумента. Они разговаривают, мне кажется, что все они обсуждают статью в De Telegraaph о моем неудавшемся расследовании. Но это, конечно, глупости – мало ли в мире сенсаций, есть что обсудить и без того.
Я нахожу в банкомат, снимаю деньги с карточки Жерара. Надо будет потом подкинуть ему денег с одного из моих счетов, чтобы компенсировать выпавшие из его памяти дни и тот ущерб, который я твердо намерен нанести сегодня его телу и, особенно, печени.
Сворачиваю направо, по Дамштраат спускаюсь к набережной канала, поворачиваю налево и иду в сторону De Wallen – района красных фонарей. Через пару домов вижу бар, и с радостью опускаюсь на жесткий деревянный табурет около стойки. Время обеденное, но есть я не хочу. А вот пара порций виски будет в самый раз. Моим братьям, там, наверху, недоступен такой прекрасный и приятный способ приглушения мрачных мыслей путем медленного, но неуклонного погружения в алкогольное забытье. Бедняжки.
За одним баром следует второй, потом третий, четвертый. Я засыпаю, а просыпаюсь уже в темноте на теплых булыжниках мостовой, в каком-то мелком переулке рядом с Синт Янштраат. Удивительно, но мой смартфон остался при мне, и даже деньги в кошельке не понесли никакой непреднамеренной утраты.