Я снова заливаю в себя виски в каком-то баре поблизости, а затем захожу в кофешоп и с радостью выкуриваю пару сигарет с марихуаной. На душе становится тепло и легко. Мои ноги, почти не касающиеся земли, несут меня в узкие проходы между домами, где тепло и приветливо светятся теплым красным светом витрины, за которыми ожидают клиентов такие красивые девушки.
Я, не выбирая, стучусь к первой же красавице. Красный свет, играя на ее нежной белой коже, делает из нее почти богиню. Мне хочется упасть перед ней на колени и молиться ей. Девушку зовут Барбара, и она из Польши. Я плачу втрое больше, чем она просит, мне не жалко. И через несколько минут мне становится очень, очень хорошо.
Я прощаюсь с Барбарой, моей ночной богиней, сворачиваю за угол, посещаю еще один бар, пью виски, а потом случайным образом (буквально, подкидывая монетку), выбираю еще одну витрину, за которой меня ждет чернокожая красавица, желающая, чтобы я называл ее Моникой.
Снова бар. Виски. Кофешоп. Марихуана. Витрина. Красавица. Бар. Виски. Кофешоп. Сигарета. Витрина. Красавица. Бар. Кофешоп. Витрина. Я выжимаю всё, что возможно, из тела Жерара, жестоко заставляя его сердце биться на опасной скорости, снова накачивая его уставший член кровью, я мучаю его печень и гормональную систему, заставляя их перерабатывать те яды, которые я вливаю и вдыхаю в организм на сумасшедшей ускоренной скорости. Надеюсь, что я не нанесу существенного ущерба Жерару. Он еще довольно молод, тело крепкое, восстановится через пару дней. И ему будет, что вспомнить, я постараюсь. К середине ночи очередная красная витрина сменяется фиолетовой (надо же попробовать и с трансвеститом), а потом, чем черт не шутит, и голубой. Но здесь я понимаю, что уже пора остановиться. Витрины гаснут одна за одной, небо начинает светлеть – ранний северный летний рассвет. А я, съев в кофешопе пару пирожков с гашишем, добываю себе у бармена банку Амстела и отправляюсь с ней в гостиницу.
Едва переступив порог номера и заперев дверь на замок и предохранительный засов, я выпиваю пиво залпом. Через несколько минут меня захватывает водоворот слабости и головокружения. Я, не раздеваясь, падаю на кровать и через секунду засыпаю.
Ох, как же тяжко просыпаться…
Я с трудом поворачиваюсь, мучительно борясь с тошнотой. Но всё-таки побеждаю. Свет за окном говорит о том, что там всё ещё утро. И что мне не спится?
Решаю встать, умыться, выпить воды, а потом выспаться окончательно. Весь день сегодня посвящу сну. Номер оплачен до завтра, сегодня мне делать нечего. А завтра, пожалуй, отправлюсь в Прагу. Надо всё-таки найти тех, кто стоит за убийствами Карлоса Родригеса, Алекса ван дер Берга, Яна Мареша и моего самомнения. Найти и отомстить.
Я тяжело поднимаюсь, и мой взгляд падает на маленький розовый конверт, лежащий на прикроватной тумбочке. Странно, я его вчера не заметил? Нет, несмотря на всё вчерашнее состояние, я уверен, что вчера его здесь не было. Я, пошатываясь, подхожу к двери. Я помню, что я ее вчера запирал, точно помню. И она до сих пор заперта. Интересно.
Сажусь на кровать, открываю конверт и нахожу записку на английском.
Вопросительного знака нет. Джудит не спрашивает, не предполагает, не предлагает, не зовет – она утверждает. Она полностью, абсолютно уверена в том, что я брошу всё и помчусь через океан на встречу с ней прямо сейчас.
И она права.
Глава
XIII.Одной из моих наиболее приятных способностей (не главной, но очень славной) является возможность быстро приходить в себя после бурно проведенной ночи. Побольше воды (ее в Амстердаме можно пить прямо из-под крана, вкусная), пара таблеток аспирина, и погружение в себя – подгоняю гормональную, кровяную и лимфатическую системы так, чтобы они как можно быстрее выводили шлаки из организма.