Доля секунды

— Предана мужу, под началом которого Бруно работал в вашингтонском офисе федерального прокурора. Кое-какие результаты моих предварительных расследований наводят на мысль, что Бруно работал в Вашингтоне спустя рукава, а отвечать за результаты его деятельности пришлось Мартину.

— То есть вдова Мартина вряд ли относится к числу поклонников Бруно, — сказал Кинг.

— Верно. У Билла Мартина был рак легких в последней стадии. Жить ему оставалось от силы месяц. Однако этот срок не укладывался в чей-то график, и потому ему помогли отправиться на тот свет. Я получила результаты вскрытия. Образец ткани, взятый из его среднего мозга, выдал на спектрограмме метаноловый пик.

— Ну, если он сильно пил, тут ничего необычного нет.

— Опять-таки верно. Я говорю об этом обстоятельстве лишь потому, что оно отмечено судебным медиком. Однако метанол входит и в состав бальзамирующей жидкости.

— И если они знали, что вскрытия не будет, а тело забальзамируют…

Джоан закончила его фразу:

— То процесс бальзамирования мог послужить прикрытием наличия метанола.

— Идеальное убийство?

— Когда за дело беремся мы, это понятие утрачивает смысл, — улыбнувшись, сказала Джоан.

— Так что же, по-твоему, может рассказать нам Милдред?

— Если Бруно изменил расписание ради встречи с кем-то, назвавшимся Милдред Мартин, следует предположить, что у настоящей Милдред было что ему сказать.

— Но почему ты думаешь, что она расскажет об этом нам?

— Потому что, наведя о ней справки, я выяснила, что она, во-первых, пьяница, как и ее муж, а во-вторых, неравнодушна к красивым мужчинам. Надеюсь, намек тебе ясен.

— А какую роль будешь играть ты?

Джоан сладко улыбнулась:

— Бессердечной сучки. Она подходит мне в совершенстве.

После приземления Джоан и Кинг взяли напрокат автомобиль и поехали к дому Милдред Мартин. Дом был скромный и стоял в месте, населенном людьми не очень богатыми.

Милдред ожидала их, сидя посреди кирпичного, поросшего мхом патио, за сплетенным из ивовых прутьев столиком. Она сидела и выпивала. Лет ей было около семидесяти пяти, лицо покрывали глубокие морщины. Волосы она красила в оранжевый цвет.

После того как они представились, Милдред указала обоим на стоявшие у стола стулья и подняла вверх бокал:

— Я поклонница джина и терпеть не могу пить в одиночку. Что вам предложить?

Голос у нее был низкий и хрипловатый — результат многолетнего пристрастия к табаку и выпивке.

— «Отвертку», — ответила Джоан. — Я предпочитаю ее.

— Скотч с содовой, — сказал Кинг. — Могу я вам чем-то помочь?

Милдред рассмеялась:

— О, будь я лет на сорок помоложе, тогда да, смогли бы.

Она, немного пошатываясь, удалилась в сторону дома.

— Сдается, с трауром она уже покончила, — сказал Кинг.

— Мужу было около восьмидесяти, здоровье никудышное, сильные боли. Возможно, скорбеть здесь особенно и не о чем, — отозвалась Джоан.

Кинг огляделся по сторонам:

— Похоже, Мартины не слишком шиковали.

— Служба государству больших денег не приносит, мы оба это знаем.

Милдред вернулась, неся поднос с бокалами, села:

— Ладно, вам не терпится перейти к сути дела. Я уже говорила полицейским, что ничего толком об этом деле не знаю.

— Это мы понимаем, миссис Мартин, — сказал Кинг, — и все же нам хотелось переговорить с вами лично.

— Как же мне повезло. Только, прошу вас, называйте меня Милли.

— Хорошо, Милли, нам известно, что тело вашего мужа было подвергнуто аутопсии.

— Пустая трата времени.

Джоан смерила ее пронзительным взглядом:

— Это почему же?

— Никто его не травил. Он был стариком, страдавшим от рака и мирно скончавшимся в своей постели.

— Вы знаете насчет звонка к Бруно?

— Да, и как я уже сказала полицейским, я ему не звонила.

Джоан склонилась к ней:

— Все дело в том, что Джон Бруно после этого звонка очень разволновался. Вы можете объяснить — почему?

— Раз я ему не звонила, так откуда ж мне знать?

Джоан не отступалась:

— Когда-то Бруно и ваш муж были довольно близки, однако не в последнее время. Тем не менее кто-то звонит ему и просит о встрече — он полагает, что это вы, и приходит в волнение. Тот, кто ему позвонил, должен был сказать нечто важное.

Мартин округлила глаза:

— Ну, это вовсе не удивительно.

— Почему же? — спросил Кинг.

— Я не принадлежала к числу больших поклонниц Джона Бруно, хоть Билл и готов был целовать землю, по которой тот ходил. Я не хочу сказать, что Бруно плохо делал свое дело, но скажем так: все, что делал Бруно, он делал исключительно в своих интересах.

— Я так понимаю, вы не стали бы за него голосовать, — сказал, улыбаясь, Кинг.

Мартин издала низкий, горловой смешок и накрыла ладонь Кинга своей:

— Какой вы милый, лапушка, я поставила бы вас на полку и целыми днями на вас любовалась.

— С чего началась ваша неприязнь к Бруно? — спросила Джоан.

Мартин поднесла к губам опустевший бокал:

— Что вы имеете в виду?

— В то время, когда ваш муж возглавлял в Вашингтоне офис федерального прокурора, имели место нарушения правил, вследствие которых многие приговоры были опротестованы и многие дела распались.

Мартин закурила сигарету.

— Все это было давно. Я ничего не помню.