Доля вероятности

— Ты ничего мне не сделал. — Я покачала головой; ко мне вернулась способность рассуждать. — Тебе приснился кошмар, и я тебя напугала. Зря я до тебя дотронулась. Я знаю, что людей с ПТСР нельзя трогать во сне, я просто… забыла. Это я должна просить прощения.

— Не смей передо мной извиняться. — Он подтянул колени к груди.

Я двинулась к нему, но на середине кровати остановилась, не желая вторгаться в его личное пространство.

— Ты меня не задушил. Не перекрыл мне воздух. Не скинул меня на пол. Ты мне ничего не сделал.

Нейт встал и надел сухие купальные шорты.

— И не сделаю.

— Что это значит?

Он вышел через раздвижные двери наружу.

— Нейт?

— Ложись спать, Иззи. — Он повернулся ко мне лицом, но продолжал пятиться. — Ты даже не представляешь, как мне стыдно.

— Мне кажется, представляю, — сказала я, но Нейт развернулся и спрыгнул в воду.

Я бросилась к перилам, но даже при свете луны не увидела, где он вынырнул.

— Нейт, — громким шепотом позвала я, боясь разбудить других отдыхающих.

Но его нигде не было.

Я прождала снаружи двадцать минут. Потом еще пятнадцать в постели. Или, может, двадцать. А после всего на секунду закрыла глаза. * * *

Я проснулась и подняла руки над головой, затем потянулась вбок, к Нейту.

Но его не оказалось рядом.

Я открыла глаза и резко села, уставившись на пустую половину кровати.

— Я здесь, — раздался голос слева.

Я повернулась и увидела его на диване в углу. Он был уже одет. Под глазами темнели синяки.

— Всю ночь не спал, что ли? — Я встала с кровати и села рядом с ним на диван.

— Не смог уснуть после того, как… — Он не договорил и отвел взгляд, затем взял с кофейного столика листок бумаги и вручил мне. — В общем, я составил список. Тут все, о чем мы говорили в последние несколько дней.

Я взяла листок и прочитала:

— Палау — в следующем году, Перу — через год, потом Борнео, Канары и Мальдивы.

— Ничего не забыл? — Он наклонился и уперся локтями в колени.

— Сейшелы, — напомнила я.

— Точно. — Нейт дал мне ручку. — Запиши.

Я посмотрела сначала на него, потом на ручку, взяла ее и написала «Сейшелы» на пустой строчке в самом низу. Но я слишком сильно нажимала и порвала бумагу.

— Черт.

— Я уже забронировал нам билеты на следующий год. Палау, верно? — спросил он и положил телефон на кофейный столик.

Мой пульс ускорился. Как это понимать?

— Ты забронировал билеты?

Нейт кивнул:

— На октябрь следующего года, но дату можно поменять, все зависит от компании, куда ты устроишься, и от того, буду ли я… в Штатах.

Или на войне, подумала я.

Я положила ручку и листок бумаги рядом с телефоном и села, подобрав под себя ноги. Нейт скользнул взглядом по моему телу, и в его глазах полыхнуло пламя, а я всеми силами попыталась проигнорировать вспыхнувшее ответное желание.

— Откуда ты купил билеты? Из каких городов?

Он глубоко вздохнул:

— Свой — из Северной Каролины, а твой — из Нью-Йорка.

Я раскрыла рот.

— Я написал Серене — у нее же был день, — и она сказала, что больше всего ты хочешь в нью-йоркскую компанию. Что ты уже год только об этом и говоришь.

Значит, он не желал, чтобы я даже подумала о переезде в Северную Каролину, чтобы мы были вместе. Он хотел, чтобы все осталось именно так: короткая интрижка раз в год, которая в промежутке поглощала всю мою жизнь и душу.

— Это из-за того, что случилось ночью?

— Я просто хотел удостовериться, что мы сдержим обещание. — Нейт сглотнул. — Мы столько лет обсуждали Фиджи и поехали только сейчас, спустя годы. А так мы будем точно знать, когда увидимся в следующий раз.

— Всего на неделю?

— Неделя лучше, чем ничего, — ответил он.

— И долго нам еще руководствоваться девизом «лучше, чем ничего»? — Я встала; мне нужна была дистанция. — Долго мы еще будем общаться урывками — два дня тут, неделя там?

— Сколько понадобится.

Я начала расхаживать по комнате, а Нейт смотрел — тело спокойно, но глаза подмечали каждый мой жест и шаг.

— Это не ответ!

— Другого ответа у меня нет.

Проклятье. Как можно быть таким спокойным?

Долго он планирует оставаться в армии? Неужели не видит, как война на него влияет? Я-то видела. Видела ясно как божий день.

— Мы поговорим о том, что случилось ночью?

— Какой смысл обсуждать кошмар? — ответил он. Его глаза следили за моими движениями. — Да, у меня бывают кошмары. Как и у тебя.

— Но я хожу к психотерапевту. — Я села на край постели. — А ты ходишь? Только не говори, что не ходишь. — Я выставила перед собой ладонь. — И прежде чем спросишь, отвечу: нет, ты не сделал мне ничего плохого. Я не злюсь из-за того, что случилось ночью. Мне прекрасно известно, что ты скорее отрежешь себе руку, чем поднимешь ее на меня.

Он стиснул зубы и отвернулся, уставившись на пейзаж за открытыми раздвижными дверями.

— Перед отбором в спецназ я проходил психиатрическое освидетельствование — значит со мной все нормально. Я не могу управлять своими снами, Иззи. А если пойду к психотерапевту и расскажу ему о своих кошмарах, о спецназе и подразделении «Кью» можно забыть. Меня тут же вышвырнут.