Долина белых ягнят

— Не могу, Апчара. Меня родители в дом не пустят. Ты не знаешь, какие они религиозные. — Гергов готов был расплакаться от досады.

Апчара твердо решила развести свиней, чего бы это ни стоило. Она знала: верующая Хабиба случайно увидит на улице свинью — уже просит у аллаха прощения за то, что не смогла отвести глаз от проклятого аллахом животного. Ей насчет свиноматок лучше и не заикаться. Но иного выхода не было.

Словом, в один прекрасный день, Апчара, наняв несколько грузовых автомашин в «Союзавтотрансе», привезла в Машу ко свыше сотни свиноматок. Аул ахнул. Хабиба узнала об ужасном происшествии, когда ее позвали плакальщицей в дом, куда пришла очередная похоронка. Какая-то старуха просто не подала ей руки. Хабиба чуть в уме не повредилась. Но Апчаре в этот момент было уже не до религиозных чувств матери. Одна проблема возникала за другой. Свиноферму она все-таки решила устроить подальше от аула. Но когда животных привезли, оказалось, что выгружать их некому. Апчара на грузовике съездила на кирпичный завод, но успеха не добилась: там каждый был занят своим делом. Тогда она понеслась в город к снохе, Ирине Федоровне. Примчалась прямо в обком, влетела в кабинет, напугала Ирину.

— Как хочешь, выручай. Ты русская, не брезгуешь. Я помню, как ты ела сало под одеялом, чтобы мама не видела. Я тебя тогда не выдала. Помоги мне. Машины со свиньями стоят — некому выгружать животных. Сотни верст везла. Свиньи не кормлены, не поены. Погибнут — пропадут деньги, и я вместе с ними. Я-то ладно. Колхозу будет урон…

— У меня же Даночка, работа…

— Как только выгрузим свиней, привезу тебя назад.

К счастью, Кулов в этот день уехал в район. Ирина попросила девушку из протокольного отдела подменить ее в приемной.

Она забежала домой, уговорила соседей — двух грузин, вчетвером они поехали в Машуко. Выгрузили свиней, загнали их на ферму, напоили, задали корму. Так было положено начало новой отрасли хозяйства.

Один из грузин согласился наняться на ферму — но не за трудодни, а за твердую плату. Апчара и с этим согласилась. Помогать ему приходили женщины с кирпичного завода. Весть о новой ферме облетела весь Чопракский район, дошла и до самых верхов. Одни одобряли, другие осуждали затею Апчары: существует, мол, психологический барьер в сознании людей, его преодолеть нелегко.

Оказалось, волки тоже верующие. Раньше спросишь иного чабана: «Почему мал приплод?» — отвечает: «Волки так и ходят следом за отарой». — «Куда молодняк девается?» — «А ты организуй отстрел волков». — «Почему уменьшается поголовье?» — «От волков без оружия не убережешься». И вдруг все изменилось. Ни один волк не забрался на ферму, боясь нарушить запрет аллаха. Поросята росли в безопасности, славя правоверных.

— Волк-мусульманин — это смешно, — развеселился Кошроков.

Хабиба поджала губы. Она поняла, что высокий гость одобряет поступок дочери. Кошроков тем временем размышлял про себя. Ферма стала источником серьезного разлада между матерью и дочерью (двумя половинками головы). Как же ему поступить? Нельзя обижать старую женщину, но и Апчару поддержать просто необходимо.

— Нельзя разводить свиней в нашем ауле! — тем временем разгорячилась Хабиба. — Любой скот, какой хочешь, но не поганых свиней.

— Не могу я с тобой согласиться. Не могу! Мама, как ты этого не понимаешь?

— Не понимаю. Зато я понимаю другое. Со мной из-за тебя люди не здороваются. Ты как думаешь, мне это приятно?

— Мамочка, а ты забыла, как румыны в твоем ведре свинину варили? Ты же их не прогоняла?

— То — враг, — призналась честная Хабиба.

— Доти Матович, рассудите нас! — Апчара говорила с жаром, как она умела это делать на сходах и пленумах. — Сам Кулов, понимаете, сам Зулькарней Кулов с высокой трибуны во всеуслышание сказал: «Апчара Казанокова преодолела бессмысленные пережитки прошлого, вопреки заповеди корана, вопреки недовольству верующих она развивает новую отрасль животноводства». Он порекомендовал всем перенять «опыт Казаноковой».

— Что ж, живи, как знаешь. Я больше тебе не советчица, не вторая половина головы. Что взбредет в твою голову, тем и живи. — Хабибе не хотелось, чтобы гость был свидетелем семейной ссоры. Да к тому же имя Кулова на нее тоже подействовало.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1. НА ПОЛЕВОМ СТАНЕ

Хабиба поднялась раньше всех. Ни разу в жизни солнце не застало ее в постели. Оно само будто ожидало ее появления во дворе с подойником в руке, чтобы, прорвав толщу осенних облаков, осветить лучами вершины гор.

Гости тоже оказались не лежебоками. Нарчо побежал на речку, плеснул в лицо студеной воды, напоил, накормил лошадей, почистил, поправил подстилку на линейке. Предстоял довольно долгий путь.