«Долина смерти». Трагедия и подвиг 2–й ударной армии

Вечером 24 июня 59–я армия снова пробила коридор, еще более узкий, чем прежде, шириной до 250 м. К окруженным прорвалась 29–я танковая бригада. Ей навстречу двигались ударные группы 46–й и 382–й стрелковых дивизий. Командарм А. А. Власов решил, что пора воспользоваться этой возможностью и вывести из окружения штаб и тыловые службы 2–й ударной армии. Он понимал, что Мерецков недаром предупредил о последнем усилии разорвать смертельное кольцо. Власов приказал всем отделам штаба присоединиться к заранее намеченным штабам бригад и дивизий и выходить вместе с ними. С собой он оставил своих заместителей, военный совет, особый отдел армии во главе с А. Г. Шашковым, начальника связи армии генерал–майора А. В. Афанасьева, начальника штаба армии полковника П. С. Виноградова и охрану штаба (всего около 120 чел.). В 23 часа 24 июня они двинулись к штабу 46–й дивизии, чтобы вместе с ним идти на прорыв. Позади колонны командарма, несколько отстав, шел начальник разведотдела армии А. С. Рогов. Сбившись с пути, колонна взяла севернее и вышла прямо на немецкие дзоты, противник накрыл ее пулеметным и артиллерийско–минометным огнем. Власов получил легкое ранение в ногу. Военный совет во главе с командармом и большинство офицеров укрылись в большой воронке. Рота автоматчиков особого отдела во главе с начальником отдела А. Г. Шашковым ушла вправо искать проход к коридору и не вернулась. Когда огонь несколько утих, Власов послал людей отыскать группу Шашкова, но найти чекистов не удалось. Не смогли разыскать и начальника разведки А. С. Рогова. Огонь отрезал его от колонны, однако разведчик не растерялся. Он самостоятельно вышел к узкоколейке и под сильным огнем прорвался через «Долину смерти». В 1 час 30 минут пополуночи 25 июня он встретил бойцов 59–й армии¹³⁰.

Как раз в то время, когда А. С. Рогов вышел из окружения, в 1 час 30 минут 25 июня, противник обнаружил в болоте между Глушицей и Полистью группу начальника особого отдела армии А. Г. Шашкова. Ей оставалось пройти до своих всего несколько километров. О том, что произошло дальше, рассказал брату А. Г. Шашкова, тоже чекисту, но соседнего, Ленинградского фронта, Н. Г. Шашкову заместитель начальника особого отдела 2–й ударной армии Ф. Г. Горбов в своем письме 25 августа 1942 г.: «Примерно в 1 час 30 минут ночи Александр попал под обстрел миномета. Разрывом мины ему оторвало ногу и руку, осколком ранило в живот. Двигаться не мог, положение его было безнадежно по характеру ранения. Александр был еще в сознании, сказал нам: «Возьмите мой партбилет» — и застрелился. Вынести его тело никакой возможности не было, шли мы исключительно по топкому болоту, т. е. по пояс в грязи и воде под ураганным ружейно–пулеметно–минометным огнем /…/ Из особого отдела армии больше половины сотрудников не вышло, а те, кто вышел, были ранены или больны от недоедания /…/ Каких–либо вещей у Александра нет, мы их уничтожили еще до момента выхода. Его личные документы также уничтожены — сожжены вместе с другими документами сотрудников и командиров в момент создавшейся для нас тяжелой обстановки после гибели Александра. Но подоспевшая к нам группа бойцов положение исправила, и я вместе с уцелевшей группой работников через два–два с половиной часа вышел к передовым частям 59–и армии»¹³¹ .

Штаб 2–й ударной армии и Военный совет, не сумев прорваться, повернули назад и вышли на командный пункт 382–й дивизии, где было решено переждать огонь. Однако противник прорвался с запада по просеке к штабу дивизии. А. А. Власов приказал начальнику связи армии генерал–майору А. В. Афанасьеву организовать оборону. Афанасьев собрал 50 бойцов и вместе с комиссаром штаба армии Свиридовым они отбросили немцев. Но к противнику подходили подкрепления и надо было принимать какое–то решение, а в этот момент с Власовым случился психический шок, он потерял ориентировку во времени и пространстве, не мог правильно реагировать на события. Месяц спустя, 26 июля 1942 г., генерал–майор А. В. Афанасьев докладывал новому составу Военного совета Волховского фронта, что «тов. Власов, несмотря на обстрел, продолжал стоять на месте, не применяясь к местности, чувствовалась какая–то растерянность или забывчивость. Когда я стал предупреждать — «надо укрываться», — то все же остался на месте. Заметно было потрясение чувств. Было немедленно принято решение, и Виноградов взялся за организацию отхода в тыл противника с выходом через фронт опять к своим»¹³².