Читаем Долина солнца (рассказы) полностью

Высокий человек в черном вышел им навстречу из ивняка. Оружия у него как будто не было, но Уорд нисколько не сомневался, что это и был тот самый человек с винтовкой, прежде замеченный им в зарослях. Он поймал себя на мысли о том, что бандитам или промышлявшим разбоем индейцам пришлось бы, пожалуй, очень туго, рискни они вдруг сунуться сюда.

- Босс, - сказал рыжий, - тут мимо проезжал парень, он из Аризоны. И ему нужна работа. Вот я и подумал, что нам не помешало бы обзавестись еще одним работником. Тем более, что следующие сорок миль нам придется проехать по землям индейцев.

Человек в черном оценивающе разглядывал МакКуина. У него были темно-карие, почти черные, близко посаженные глаза, и одной рукой он задумчиво поглаживал аккуратно подстриженные усы.

- Меня зовут Хойт, - наконец отрывисто объявил он. - Айвор Хойт. И мне действительно нужен еще один работник. Так откуда, говоришь, ты родом?

- Из Техаса, - небрежно бросил МакКуин. - Успел побывать на юге, в окрестностях Санта-Фе, потом перебрался в Аризону. - Вынув из кармана бумагу и табак, они принялся неторопливо сворачивать папиросу, собираясь закурить.

У Хойта был пронзительный взгляд и неприятное лицо с резкими, заостренными чертами, делавшее его похожим на большую крысу. У него при себе был пистолет, скрытый под полой длинного сюртука.

- Ладно, Ред, введи его в курс дела, - сказал Хойт, обращаясь к рыжему. - Будешь работать с ним по тому же принципу, как и с остальными, понял?

- Разумеется, - кивнул в ответ тот, посмеиваясь. - А то как же. Так же, как и со всеми.

Хойт порывисто развернулся и зашагал прочь, возвращаясь обратно в заросли, пробираясь между деревьев, туда, где над ивами поднималась тонкая струйка дыма.

Рыжий обернулся к нему.

- Меня зовут Ред Найфи, - сказал он. - А как нам тебя называть?

- Я - Уорд МакКуин. Но обычно меня называют просто Уорд. А как у вас здесь начет еды?

- Сейчас сообразим что-нибудь. - Ред направил своего коня сквозь заросли. МакКуин последовал за ним, поглядывая по сторонам и глубокомысленно хмурясь.

Было во всем этом раскладе нечто такое, что наводило его на сомнения. Им овладело недоброе предчувствие скорой беды. Вообще-то он всегда старался не полагаться на интуицию и старательно гнал от себя мрачные мысли, что, впрочем, удавалось далеко не всегда.

Работа погонщика стада сама по себе не сулила никакой опасности. Если верить Реду, то они только что совершили большой переход через пустыню, и нигде во всей округе на несколько миль поблизости не было такой обильной и сочной травы, как на этом лугу. И воды тоже было мало. Дело было к вечеру, но почему же тогда Найфи все время оставался здесь со стадом? И для чего Айвору Хойту понадобилось прятаться в зарослях, вооружившись при этом винтовкой?

Ну да, конечно, отсюда было рукой подать до границы с землями, где жили индейцы. К тому же ходили упорные слухи о набегах, совершаемых шайкой воинов из племени пайуте из долины Тысячи Родников, что к северу отсюда. Он пожал плечами. Что за черт? Наверное, он просто излишне подозрителен по отношению к этой компании.

У костра сидели двое, и оба они оглянулись и посмотрели в его сторону, когда он подъехал поближе. Один из них был лыс, толст и невысок. Его товарищ оказался стройным и улыбчивым молодым человеком.

- Знакомься, это Лысый Джексон, - сказал Найфи. - Он у нас занимается стряпней, а по ночам обычно объезжает стадо. Парня зовут Бад Фокс. Лысый и Бад, это Уорд МакКуин.

Лысый вскинул голову, и едва не выронил из рук сковородку. Найфи с Бадом удивленно посмотрели на него. Лысый не спеша огляделся по сторонам, с подчеркнутым безразличием скользнув взглядом по лицу Уорда.

- Привет, - обронил он, и снова занялся готовкой.

Бад Фокс принес охапку хвороста и принялся подбрасывать ветки в огонь. Он с любопытством поглядывал на Лысого, но тот, казалось, не замечал никого вокруг себя.

Когда с едой было покончено, Хойт оседлал коня. Ред Найфи встал с земли и неспешно направился прочь от костра, отходя на достаточное расстояние, чтобы их разговор не мог быть услышан остальными. Там они о чем-то долго и серьезно говорили, в то время, как Бад Фокс, решив вздремнуть, лег на траву, подложив под голову собственное седло. Лысый же рассеянно ковырял в зубах, глядя на огонь. Впрочем, раз или два он все же оторвался от созерцания костра, украдкой взглянув при этом на Реда и Хойта, стоявших на самой опушке под ивами.

Взяв с земли увесистый сук, он положил его в костер.

- А ты случайно не из Линкольна? - тихо спросил он. - А то я слыхивал об одном бравом парне МакКуине. Он работал у Джона Чисема.

- Может быть, - уклончиво ответил МакКуин. - А ты откуда будешь?

Лысый испуганно вскинул на него глаза.

- Анимас. Одно время был в шайке Билли-Кудряша, но потом решил завязать с воровством. Так что на большую дорогу по ночам больше не выхожу.

Ред Найфи возвратился обратно к костру и задумчиво посмотрел на Уорда.

- Ты не слишком устал? - внезапно спросил он. - В последнее время ребятам пришлось много работать. Как насчет того, чтобы тебе сегодня пойти в ночное?

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное