Читаем Долина солнца (рассказы) полностью

- Ага, - угрюмо согласился МакКуин. - Так, ты что же, все-таки знаешь этого парня?

Найфи помрачнел.

- Нет. Просто я как-то раз совершенно случайно заметил, что за нами едет кто-то на большом вороном коне. Не исключено, что это он и был. - Он зашагал прочь, возвращаясь в лагерь.

МакКуин дотащил тело убитого до песчанного русла пересохшего ручья, течение которого когда-то было заключено в крутые берега. Положив мертвеца на дно, он принялся засыпать тело землей.

- Не слишком-то удачная могила получилась, приятель, - тихо сказал он, - но я еще вернусь сюда и уж тогда сделаю все, как полагается. - И уже пустившись в обратный путь, прошептал на ходу: - И уж тогда, амиго, ты сможешь спать спокойно.

* * *

Стоя среди зарослей, где был оставлен вороной, МакКуин вынул кожаное портмоне и открыл его. Он сунул руку внутрь и в следующее мгновение едва не поперхнулся от изумления. Подумать только, в руке у него оказалась целая пачка тысячедолларовых банкнот!

Он быстро пересчитал деньги. Двадцать пять новеньких, хрустящих бумажек. Помимо денег в портмоне также хранились два письма и ворох каких-то бесполезных бумажонок. Он развернул одно из писем, написанное женским почерком. Оно оказалось предельно кратким.

Мы уехали в Форт Мэллок. Приезжай туда вместе с деньгами. Ким тут приглядел хорошее ранчо. Не знаю даже, как бы мы управились со всем без Айвора. С тех пор, как погиб отец, он остается для меня первейшим советчиком и помощником. Стадо оставлено на попечение наших самых надежных работников - Чака и Стэна Джоунса. Они перегонят его к нам на запад.

Рут

Сунув портмоне обратно за пахузу, Уорд МакКуин оседлал коня. Он доехал на вороном до того места, где был оставлен его собственный конь, а затем отправился обратно в лагерь, ведя чалого в поводу.

Ред Нейфи взглянул на всадника, а затем перевел завистливый взгляд на коня. Лысый тоже с прищуром поглядел в его сторону, но промолчал, оставляя свои соображения при себе. Бад Фокс тем временем уже начал сгонять коров, приводя в движение все стадо.

Найфи оседлал своего коня и отправился на помощь Фоксу. МакКуин сел завтракать. Он дважды отрывал взгляд от тарелки с едой и принимался разглядывать Лысого.

- Полушай, - в конце концов сказал он, - а где Ред находился сразу же после того, как вы услышали тот выстрел?

- Ред? - Лысый вскинул на него глаза и подбоченился. - Сначала Реда не было видно. Потом я огляделся вокруг, и он как-то оказался рядом. Вполне возможно, что он с самого начала там стоял, хотя мне, лично, так не кажется.

МакКуин кивнул в сторону склона.

- Вон там лежал мертвый человек. До этого он, по-видимому, наблюдал за нами из-за деревьев. С виду вполне приличный малый. Не ворюга какой-нибудь.

- Думаешь, что кто-то задумал провернуть большую кражу? - со знанием дела поинтересовался Лысый, укладывая в повозку походной кухни собранные вещи.

- А ты сам-то, как считаешь? - тихо переспросил Уорд.

- Хм. Так что же все-таки происходит? - спросил Лысый.

- Насколько мне кажется, то делиться с нами прибылью никто не собирается. Мы же должны делать вид, что не сомневаемся в законности сделки. А о том, что она не является таковой, нам ничего не известно, добавил он. - И вообще-то, мы ни о чем знать не знаем и ведать не ведаем.

- Угу. - Лысый забрался в повозку, и МакКуин бросил свою опустевшую кофейную кружку на ворох наваленных там вещей. - Так значит, нужно держать ухо востро, да?

- И револьвер наготове, - мрачно согласился МакКуин.

Он привязал вороного к повозке, и когда та с грохотом тронулась с места, вскочил в седло и пришпорил чалого, который тут же перешел на легкий галоп, устремляясь вслед за удаляющимся стадом. Его одолевали тревожные мысли.

В письме упоминались имена двоих надежных работников, Чака и Стэна Джоунса. Доверенные люди хозяев никогда не бросили бы стадо и не стали бы никуда уезжать. Ни в Монтану, ни куда-либо еще. Но в таком случае, что могло с ними приключиться? И где они?

Извилистая дорога была проложена вверх по склону и вела к ущелью среди хребтов кряжа Тоана. Продвижение вперед было медленным, скот с большой неохотой покидал зеленеющие луга близ Пайлот-Крик. За коровами нужен был глаз да глаз, к тому же два старых быка и вовсе не собирались уходить от ручья, раз за разом упорно пытаясь прорваться обратно.

День начинал клониться к вечеру, когда Бад Фокс оказался рядом с МакКуином. Прикурив, он взглянул в сторону Найфи, находившегося на противоположном конце стада.

- Красивого коня ты привел сегодня утром, - как бы между прочим заметил он вслух. - Полагаю, прежний его хозяин к тому времени уже умер?

- Угу. Я его похоронил. Он был убит чертовски точным выстрелом из винтовки.

Еще какое-то время Бад ехал молча.

- Знаешь, - наконец тихо заговорил он, - мне тут тоже немножко пришлось мозгами пораскинуть. Дело в том, что когда мы с Лысым еще только-только ехали сюда, я обратил внимание на одну не совсем необычную вещь. Это было к северу от нас, но точно близ дороги, что ведет в Монтану. Мы видели, как над землей кружат канюки... как если бы там лежала дохлая корова.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное