«Долиною смертной тени»

– Да, – обиженно сказал Жорар. – Всё готово. Я нашёл достойного кандидата в Вайтране. Она красива и умна, а также ещё и маг. Я наложил на неё одно свитковое заклятье, она сейчас повинуется моей воле. Поженились там же, кстати.

– Ну зачем? Не уж то тебе так в радость будет класть на алтарь свою жену? – вертя головой в опьянении, бубнит Эизваэль.

– Это… продуктивно. Свадьба – это аэдрический ритуал и положить его часть в даэдридечское жертвоприношение продуктивно, ибо сие увеличит силу… контракта с теми силами. В конце концов, если она станет залогом укрепления вашего культа и его влияния, а это отлично скажется на сделках и богатстве… только бы Империя не прознала, – Жорор встал с места, потерев щетину.

– Не прознает, – Эизваэль так же поднялась и нетвёрдой походкой прошла к столу, рухнув на стул, грозно став твердить. – У нас тут проблема. Объявился какой-то проповедник и говорит о том, чтобы мы отказались от веры в Ильгамеша.

– Хм, у меня есть один альтмер на примете. Она решит это дело. Быстро и эффективно, – бретонец вынул свиток из-под балохона. – Нужно с ней только связаться, сказать, что это бродячие даэдропоклонники и пообещать достаточное количество золота.

– Дай три тысячи септимов золотом за него… мужу всё равно, как я распоряжаюсь казной. Он всё мне простит, – выдохнула девушка и с тенью печали, упадком духа в речи, произнесла тяжёлый вопрос. – Жорар, тебе хотя бы ту девчонку жалко? Пожалел бы её.

– Нет, госпожа Эизваэль. Если быть с женщиной, то только с такой как вы, – бодро заявил Мотьер. – Алтарь в горе Каримиль будет подпитан её силами и заклинание безволия не спадёт с неё. Во всяком случае, это не та косметика, на которую ваши жрецы накладывают магию подавления воли, что действует только со временем. Деньги, могущество и богатство – вот что имеет значение, а не эта жертвенная коза.

Ариан слышал достаточно. У него остаётся пара минут, и он вынырнул за дверь, оставив опечаленную царицу. В душе шпион Империи несёт скорбь и ненависть, прорвавшиеся через душевный щит. Он не мог слышать, как муж отдаёт жену на заклание, как Эизваэль предаёт своего царя. И гнев от творимого бесчестья в нём взыграл настолько, что аж стало трудно дышать и успокаивает единственное – всё было записано на камень душ – образы и звуки. Осталось только спуститься с окна и отправить всё Гюнтеру. И тогда Ариан с упоением насмотрится на то, как придёт имперское правосудие.

Глава седьмая. В пустошах Хаммерфелла

Утро. К северо-западу от Рихада.

Солнце, палящее яркое солнце обжигает округи. Всюду, долгие лиги к северу, востоку и югу виднеется один и тот же пустынный и удручающие ярко-бежевый песчаный пейзаж и только лишь морские ветра с запада как-то сглаживают ощущения, которые далеки от благоприятных. Над головами лишь один солнечный диск, а вокруг него лазурный пестрящий бирюзой небосвод, раскинувшийся чистым полотном от края до края.

Казалось, что мало кто без достаточного запаса воды и вьючного транспорта решится на путешествие, но три фигуры можно разглядеть среди моря бездушья, трое отважных героев бредут через безводные края, и один из них, облачённый в тёмный плащ, без устали ведёт остальных двоих, изнывающих под палящими ударами жестокого солнца.

Вторым плетётся высший эльф с седыми волосами. На лицо – молодой, но волосы отливают серебром. Его тело под рубахой и светлой накидкой, доспехи болтаются позади вместе с сумками. Не стерпев внутренних домыслов, он побегает к старому человеку, спрашивая:

– Учитель, а зачем вы попросили Единого о засухе? Мы же тут можем все почить безвременно.

– Ох, сколько учил я тебя, учил, а в тебе всё ещё корни маловерия плетут чёрные мысли из сердца, – вознегодовал Варкут’нель-Гайн. – Царь Рихада впал в безумие вместе со своей царицей. Они отвернулись от Единого, они возвели мерзкие культы и ныне там правит бал похоти, Азариэль. Когда солнце пожжёт их посевы, иссушит города и зной ударит в головы, тогда может они и сотворят покаяние, ради жизни, отвернуться от зла к проблескам света. А что касается вас – не бойтесь, ничего не случится.

– Рихад… странно, что именно сюда пришёл Культ Илгамеша.

– На месте Рихада ранее стоял град, – грозно и восхищенно заговорил Варкут’нель-Гайн. – Городище славное, город великий и сильный, но это было очень давно. Как сказано в Писании, там жил народ, который свято чтил веру в Единого. Там был его огромный и славный храм, в котором обитала слава Его. Но потом пришли другие, трудные времена. Древний город был уничтожен Ра Гада, стёрт с лика Тамриэля и потом отстроен заново, но вся слава былого града была забыта.

– И Культ Ильгамеша тут затем, чтобы посрамить славное прошлое? Или чтобы найти останки прошлого?

– Не усложняй всё. Они выбрали это место из-за положения. Портовый город, недалеко до Сиродила, но его грады не влияют здесь. Это как заноза под боком, которая может быстро поглотить Сиродил и Хаммерфелл.