Долог путь до Академии (СИ)

Троллю, кстати, косица, заплетённая маленькой колдуньей, просто чтобы занять руки, очень шла. Марк так ему и сказал без всякой задней мысли, ещё и прибавил: «Я ж тебе каждое утро говорил, чтоб причесался». Трой неожиданно засмущался, как девица, а в Лиссе взял и купил золотой шнур вместо девичьей ленточки, и теперь раз за разом учился плести не просто косу, а именно такую, как Гроза ему в первый раз соорудила — прядь за прядью, вплетая в них гномий золотой шнурок. Получалось у него так себе, у Марка прямо руки чесались взяться за это дело самому, хоть и сам он с волосами возиться не привык — стригся довольно коротко, чтобы утром провести гребнем по волосам и забыть про них до вечера.

— Как думаете ехать дальше? — спросила Адаманта, и Марк едва удержался от ругани: вот ведь пиявка, вцепилась — не отдерёшь.

— Верхом, — мрачно ответила девица. — У нас лошади.

— Но ведь морем быстрее и удобнее, а я могу назвать вас своей ученицей, и вам не придётся платить за дорогу.

— Спасибо, — вежливо ответила девица, — но в море я не хочу. Боюсь, если честно. Лучше уж верхом.

Марк ждал, что погодница заспорит, но та неожиданно легко уступила.

— Как знаете, — сказала она. — Я вам напишу рекомендацию в Академию, и вообще, если что — пишите мне сюда, у меня дом в Лиссе.

Гроза поблагодарила снова, и Марк подумал, что напишет, никуда не денется: первые полгода в незнакомом месте всем даются нелегко — вспомнишь любого, кто к тебе хорошо отнёсся хотя бы мимоходом. Особенно, если соскучился по дому или если тебя несправедливо обидели, а уж без этого никакая учёба не обходится. В общем-то, это даже неплохо, что девчонке будет кому писать не за море, а всего за три-четыре дня пути. Он в сущности понимал Адаманту: одинокая баба, ни семьи, ни детей, прямо как у него самого, а тут миленькая девочка, умница и с характером. Не выйдет с ученичеством, так хоть будет с кем переписываться… У него и такого не предвидится. Тут он помрачнел и в корчму вести свою подопечную передумал, боясь, что не удержится и напьётся сам. Меньше, чем за неделю до окончания пути — такого позора с ним не случалось лет этак с двадцати двух. Тогда обошлось, а вдруг на этот раз не обойдётся? Лучше уж в портовой гостинице посидеть-поскучать. Выспаться хотя бы на дорогу.

Трой в разговор не вмешивался: пожилая шаманка, одетая так, словно работала в заведении с весёлыми и нарядными девушками, вряд ли была врагом Грозе, но чем-то всё же настораживала, и при ней тролль привычно изображал тупого каменного истукана. Ещё он так и не понял, почему их несколько дней не выпускали из воняющего тухлой рыбой городка и что нужно было тому неприятному человечку, визжавшему, словно его свиньи, когда их забирали наги. Он собирался спросить у Грозы, что такое вира и зачем она приготовила молнию в доме, где ей никто не угрожал — потом, когда рядом не будет Погонщицы Кораблей, как прозвал он про себя пожилую шаманку.

А ещё его беспокоил Ястреб. Того совершенно точно тревожили какие-то мысли, прямо-таки грызли, словно короеды — старую сосну. Но старый наёмник молчал, а Трой не знал, как к нему подступиться, чтобы не обидеть как-нибудь, заговорив о таких вещах, о которых у человеков говорить не принято. Гроза вон как вспыхнула, когда Трой всего-навсего спросил, хорошо ли ей было с Булатом? Ему казалось, что тот недостаточно был осторожен, потому что на тонкой шейке маленькой шаманки остался багровый след словно бы от зубов: кусался этот Булат, что ли, как пардус? Но в ответ на этот совершенно пустой, из одной вежливости, вопрос Гроза неожиданно вспылила, что это не его дело и что это вообще никого не касается. Чуть ли молнией не швырнула, как в Ястреба, когда тот пытался запереть её в каюте, чтобы спрятать от нагов. Трой поспешно умолк, Гроза, спохватившись, попросила прощения за грубость, но тролль понял, что для человеков о таких вещах говорить опять-таки неприлично. Ох, впору просить Ястреба, чтобы перечислил, о чём ещё человеки друг с другом не говорят.

========== Глава седьмая, она же последняя ==========

Городок при Академии Магии именем то ли так и не обзавёлся, то ли потерял его из-за близости к главной школе магии на континенте — так и звался просто Городом. Учителя и студенты Академии говорили: «Это в Городе», «Пойти в Город» и прочее в том же духе. Приезжие сначала пытались выяснить, как всё-таки называется город, но в ответ неизменно натыкались на недоумённое пожимание плечами: да Город же, какое тебе ещё название?