Дом № 26

Гэмпати. Дружище, ты не для того рожден, чтобы быть коммивояжером в этой занюханной фирме. Ты другого полета л-личность. Ты прирожденный профессор! Да тебе бы в Японии газеты должны были бесплатную рекламу сделать, если поедешь на родину: «Возвращение профессора Ясудзиро Нагао».

Ясудзиро. Брось. Опять понесло.

Гэмпати. Ты человек темпераментный. Это все она – глупая, да притом еще и опасная. Ты, конечно, поспешил.

Ясудзиро (встает). Ладно, я еще взмою ввысь над этим Нью-Йорком и погляжу оттуда на весь этот сброд!

Гэмпати. Вот-вот! Продолжай в том же духе! Ты человек с будущим. Планы созревают постепенно. Я вот уж два десятка лет как распрощался с родиной. И не зря. Одна изумительная девочка меня ждет в китайском квартале.[6]

Оба нетвердо спускаются по лестнице.

Харуко делает несколько шагов вперед, как бы вдогонку. Но тут же ее глаза застилают слезы.

Тосико. Харуко-сан!

Харуко. Он у меня болен. Поэтому и злится…

Тосико. Но мне почему-то все-таки страшно…

Харуко. Нет-нет, ничего страшного. Нью-Йорк тут ни при чем. Пьет он, в этом все дело!

Тосико. Ты думаешь?

Харуко. Да, да. А Рё-сан тебя очень любит, просто он весь ушел в торговлю…

Тосико. Да. А чем страдает Ясудзиро-сан?

Харуко. Он болен. А Рё-сан очень крепкий. Сразу видно, что спортсмен.

Тосико молчит.

Этот Гэмпати-сан немного не в себе. С серьезнейшим видом всем объявляет: я, мол, родился под Бруклинским мостом. (Рассмеявшись чему-то своему.) Говорят, что за границей вредно столько лет жить холостяком… (Пауза.) Посмотри, какое небо красивое. Все-таки Нью-Йорк – странный город.

Тосико. Ой!

Харуко. Что такое, Тосико-сан?

Тосико (прижимаясь к Харуко). Да вот же, эти дома… Если всмотреться, кажется, будто они медленно приближаются, наступают на тебя, как будто душат.

Харуко. Да? Я как-то не обращала внимания… (Тем не менее пугливо озирается по сторонам.)

Занавес

Действие второе

Квартира супругов Ямасита. В глубине сцены – две двери. Правая служит входом в квартиру, левая выходит в коридор, ведущий в спальню и кухню. Справа наискосок – пианино, на котором японские куклы. Слева окно; на подоконнике – горшки с цветами. Рядом – столик с пепельницей и сигарами. По стенам развешаны разные картинки: фотография какого-то пейзажа, портрет императора Мэйдзи,[7] репродукция японской гравюры. С потолка свисает старомодная люстра. Посредине комнаты – большой стол. Только что закончился обед. Посуда еще не убрана.

У окна сидит миссис Ямасита, она курит сигарету в длинном мундштуке. Рядом развалился в кресле Мацу дз о в купальном халате. Рёumи и Тосико сидят на диване справа и разглядывают альбом с фотографиями. В глубине сцены в кресле отдыхает миссис Хара; Гэмпати с деловитым видом ходит по комнате. Он вынимает зажигалку и собирается закурить сигару.

Миссис Хара. Смотри-ка, откуда это у тебя такая шикарная вещица?

Гэмпати. Эта, что ли? (Гордо улыбаясь.) В прошлый уикэнд на Кони подцепил.

Миссис Хара. Ну конечно, недаром ты у нас специалист по аттракционам.

Гэмпати. Парень был злой как черт, так что несложно было. А к тому же приятель уехал кататься на бесстыжем поезде, ну вот…

Миссис Хара. Да уж!

Гэмпати. Отличная штука: садишься с девочкой, и начинает вас швырять – то ты к ней прижмешься, то она в тебя вцепится, очень весело.

Миссис Хара. Э, так что же ты, с девицей был? А не врешь?

Гэмпати. То есть как это – вру?

Мацудзо. Откуда же у тебя, черт возьми, такие деньги?

Гэмпати. Ха, на девочек у меня денег всегда хватает.

Миссис Хара. А, так это небось потаскушки из китайского квартала.