Дом без воспоминаний

– Вы должны дать мне еще несколько минут, – заявил он. – Нужно вывести мальчика из транса, – солгал психолог, скрывая тот факт, что на этот раз он попросту усыпил Николина валиумом, вопреки всем правилам медицинской этики.

По другую сторону двери установилось короткое молчание.

– Хорошо, но поторопитесь: мы подождем в коридоре.

Он выгадал немного времени. На самом деле маловато, но должно хватить. Джербер повернулся к мальчику и решил, что теперь уже не получится действовать постепенно, как он предполагал вначале. Нужно воспользоваться тем счастливым обстоятельством, что Николин частично вышел из транса, в который его погрузил сказочник, и сделать попытку сразу, без подготовки, пробудить ребенка.

– Я хочу, чтобы ты следовал за моим голосом, – сказал Джербер. – Цеплялся за него, как будто это канат.

Никакого ответа. Джербер попробовал снова, но движения пациента стали более плавными: Нико уже не бился в судорогах, а возвращался в прежнее состояние покоя.

Джербер понял, что окно в его сознание понемногу закрывается.

– Николин, я отведу тебя к твоей маме, – пообещал он, хотя знал, что это невозможно, ведь женщина наверняка мертва. Но психолог отчаялся, он не знал, за что еще зацепиться, чтобы мальчик ему доверился. И продолжал настаивать на своей лжи. – Слышишь? Ты снова обнимешь Миру. – Он назвал женщину уменьшительным, ласкательным именем, под которым ее все знали.

Услышав его, Нико вышел из кататонии, в которую заново погружался. Психолог уже решил, что у него получилось, но, вопреки его ожиданиям, мальчик отреагировал бурно.

Разразился воплями.

Он кричал, не открывая глаз, и крики разносились по всей мансарде. Джербер, застигнутый врасплох, отпрянул. Еще Николин в настоящей истерике стал колотить себя кулаками по голове. Доктор попытался схватить мальчика за руки, но тот сопротивлялся.

Пронзительные вопли привлекли внимание охранников, они без стука вломились в кабинет, следом вбежала сотрудница, которая сразу кинулась к креслу-качалке и тоже попыталась унять Нико, но тот продолжал колотить себя по лбу.

– Не трогайте его, – воспротивился Пьетро Джербер.

– Надо же что-то сделать, – резко возразила сотрудница. Потом раскрыла маленькую поясную сумку на молнии, которую имела при себе, вынула ампулу с транквилизатором и шприц. Быстро подготовила лекарство, крепко ухватила ребенка за руку, натянула кожу и мгновенно сделала укол в вену.

Через несколько секунд все было кончено.

Николин как ни в чем не бывало открыл глаза. Но глаза были опять стеклянные, похожие на окна пустого дома.

Джербер взял маленький фонарик, посветил в зрачки, поняв, что потерпел поражение. В ярости обернулся к сотруднице:

– Зачем вы прервали сеанс? Что еще, черт подери, нужно судье Бальди? Чего она хочет от мальчика?

Женщина, прежде любезная, строго посмотрела на него.

– Нашли мать, – объявила она.

Новость ошеломила Пьетро Джербера. Ну разумеется, сказал он себе: вот в чем причина, можно было сразу догадаться. Но этим дело не кончилось, следующих слов доктор никак не ожидал.

– Она жива.

38

Именно собаки, натасканные на поиски трупов, нашли ее, когда она блуждала, потерянная, по лесам Муджелло, за несколько километров от того места, где владелица конюшни обнаружила ее сына парой дней раньше. Мирбана Шульета Лачи, по прозванию Мира, выглядела опрятно, одежда на ней была чистая, и, если не считать того, что она замерзла, проведя ночь под открытым небом, ее здоровье не пострадало.

Сотрудники службы спасения нашли, что она пребывает в состоянии спутанного сознания. Женщина знала, кто она такая, но не помнила ничего с того момента, как проколола шину, пока ехала в машине вместе с Николином по автостраде номер 477.

Члены следственной группы сочли амнезию результатом шока, но были уверены, что вскоре добьются от нее ответа на вопрос, где они с сыном находились последние восемь месяцев. Но Джербер сразу предположил, что сказочник стер ее память с помощью гипноза.

Возвращаясь домой пешком, по Флоренции, темной и пустынной уже в самом начале дождливого предвечерья, кутаясь в плащ, давно промокший, психолог пытался выявить вероятную причину, по которой похититель отпустил женщину.

То, что она убежала, исключено, ведь Мира не помнила, как оказалась на воле.

Можно было придумать тысячу причин и столько же объяснений. С другой стороны, вплоть до сегодняшнего дня карабинеры не сомневались, что Николин убил свою мать, поэтому искали только труп.

Никто не пытался поймать похитителя. Только Пьетро Джербер знал о его существовании.