Дом бьющихся сердец

– Кто бы не захотел с ним поужинать? Но нет, я спрашиваю, потому что мне не терпится посмотреть на выражение его лица, когда он увидит мое творение.

– Ты не говорил, что занялся каким-то ремеслом.

Феб фыркает.

– Ну, сын Коннора учит меня гравировать, но я говорил о тебе, Пиколина. Можешь отблагодарить меня тем, что подашь завтрак в постель. Если, конечно, не намерена опять споткнуться и упасть на гигантский…

– Скажи еще хоть слово, и я убью тебя во сне. – Стиснув зубы, я добавляю: – Тогда хоть не придется тащить тебе поднос с завтраком.

Он снисходительно похлопывает меня по руке, словно более нелепой угрозы в жизни не слышал.

– Ну же. У меня свой столик.

Мое откровенное платье становится наименьшей из забот, когда мы огибаем посетителей, чтобы добраться до дальней стены, у которой стоит самый маленький столик в таверне, прямо рядом с баром.

Он сервирован на одного.

– Ты вроде говорил, что вороны относятся к тебе дружелюбно.

Феб выдвигает стул.

– Так и есть. К чему эти насупленные брови?

– У твоего стола всего один стул. – Даже не скамейка. – Одна тарелка. Один стакан.

– Какая вы наблюдательная, синьорина Бэннок. – Усадив меня, он наклоняется ближе и шепчет: – Возможно, ты также заметишь, что от моего столика открывается прекрасный вид на бар.

Хотя я понимаю намек, не могу избавиться от беспокойного чувства.

– Ты ешь один?

– Нет. Иногда ко мне присоединяется Лазарус. Иногда Бронвен.

– Оба фейри! – Мое восклицание привлекает к нам множество взглядов. Или, быть может, они и так на нас смотрели?

– Ифе каждый день заглядывает выпить чаю. Обычно чтобы пожаловаться на тебя.

Явная насмешка пролетает мимо моих ушей.

– И после закрытия Рид опрокидывает вместе со мной стаканчик.

Известие о том, что хотя бы один ворон с ним общается, меня несколько успокаивает.

– Рид?

– Сын Коннора. Который учит меня работать с камнем. Как ни странно, мы подружились. – Как раз в это время упомянутый мужчина направляется к нам со стулом. – Он единственный полуворон, оставшийся в Люче, поскольку остальных либо убили, либо они бежали в Шаббе.

– Убили? – Я вскидываю брови.

Отвечает мне ворон с каштановыми волосам:

– Мы, ликен, не бессмертны. Ну, у кого один из родителей – человек.

Я понимаю, что ликен означает полукровок, и Рид не причисляет меня к их рядам.

Он ставит стул для Феба, затем упирает руки в узкие бедра.

– Вы не знали, дочь Кахола и Зендеи?

– Просто Фэллон. Дочь Кахола и Зендеи слишком длинно звучит. И нет, не знала. Что насчет потомства фейри и воронов? Они бессмертны?

Феб вздыхает, садясь за крошечный столик.

– Фейри и вороны не могут зачать ребенка. Кровь несовместимая. У воронов слишком много железа, смертельного для фейри.

У меня приоткрывается рот. Боги, я совсем ничего не знаю!

Сын Коннора начинает отворачиваться, и я его окликаю:

– Рид, верно?

– Да.

– Спасибо, что составили компанию моему другу.

На скулах Феба проступают розовые пятна.

– Говоришь так, будто я какой-то жалкий неудачник.

Вовсе не это я подразумевала.

– Ваш друг рассказывает много интересных историй. – У Рида не такой квадратный подбородок, как у его отца, а кожа гораздо более светлого коричневого оттенка, как и волосы, и все же в лице много от Коннора.

– Уверена, у вас и своих предостаточно.

– Пока нет. – Легкая улыбка скользит по губам полуворона. – Но, надеюсь, на этот раз у меня получится пережить парочку приключений. Если, конечно, наш король сможет сохранить себя в целости и сохранности. – Он тянется за стойку бара – за дополнительной тарелкой и кубком. – Что весьма непросто, когда разрушительница проклятий предпочитает земли фейри.

У меня каменеет спина от этого оскорбления, произнесенного ровным голосом. Так и подмывает возмутиться, но Феб обхватывает мое колено под столом и слегка качает головой.

Рид отходит.

– Я принесу еду.

– Никакого мяса или рыбы, – инструктирует Феб. – И не надо соли, иначе я опять выдам слишком много тайн.

Рид кивает, прежде чем наконец уйти.

– Я не отдаю предпочтение землям фейри, – бормочу я. Феб склоняет голову. – Нет, Фебс! Я вернулась туда только для того, чтобы найти Мериам.

– И ты не могла доверить это дело бессмертным?

– Перед уходом я полагала, что моя сбежавшая бабушка попытается меня найти.

– Пиколина, найди она тебя, почему ты так уверена, что у нее при себе не было бы ножа, которым тебя можно пырнуть?

– Если бы она хотела моей смерти, то уже убила бы.

– Может, она не смогла тебя тогда убить.

Я хмурюсь.

– Эта женщина создала магический барьер своей кровью, Фебс. Она похитила мою мать. Собственную дочь. – Я умалчиваю о предположении Габриэле, что Мериам убила Зендею. Я боюсь, что если скажу вслух, то каким-то образом это станет правдой. – Ты правда думаешь, что у кого-то столь могущественного и безумного не получится убить?

На глаза Феба находит дымка, когда он размышляет.

– Ну, может, она заключила сделку или вроде того, из-за чего не может тебя убить.

– С кем?

– С Марко? Как знать. – Он пожимает плечами. Я вскидываю брови. – Просто мысли вслух. Может, не было никакой сделки.