Дом бьющихся сердец

Данте толкает меня вперед, и я оглядываюсь на плиту из обсидиана, сквозь которую мы прошли. Тяжело сглатываю. В чем же дело: опять начал действовать чай или же нашу связь оборвала каменная плита?

Или тот солдат?..

Нет!

Моя пара, может, и жаждет мести, но он печется о своем народе и не пожертвует им ради моего спасения. Так ведь?

Не говоря уже о том, о чем я все же скажу ради собственного успокоения: Бронвен предвидела его превращение в вечно-ворона только в случае моей смерти. Пока бьется мое сердце, его тоже будет биться.

Я выпрямляю спину и задираю подбородок.

– Так каков план, фейри? – Я произношу последнее слово так, как мужчины часто говорят «дамы» – с нарочитым презрением.

Бросив на меня убийственный взгляд, Юстус вырывается вперед, выкрикивая приказы солдатам в тоннеле.

– План таков, Фэл: я собираюсь исполнить твою мечту. – Елейный голос Данте скользит мне в уши.

– Вы с Юстусом упадете замертво у моих ног?

Он сжимает мою шею и дергает назад. Спина прижимается к его доспехам, а шишка на голове пульсирует в изгибе его плеча.

– Ты, Заклинательница Змей, скоро станешь королевой Люче.

Сомневаюсь, что он предлагает мне перерезать ему шею мечом Юстуса.

– Тогда зачем ты привел меня в этот обсидиановый лабиринт? Устроить мне праздник золочения перед свадьбой с Лором?

Его хватка становится еще более жесткой, как и тембр голоса.

– Это животное не король, а лишь деревенщина в перьях. Истинный король Люче – это я.

Он проводит носом по моей шее, я рычу, как загнанная в угол дикая кошка.

– Не прикасайся ко мне, Данте!

Его губы изгибаются рядом с мочкой моего уха.

– Король имеет полное право прикасаться к своей королеве.

– Я не твоя королева!

– Пока нет, – бормочет он.

– И никогда не буду! – выплевываю я.

Эпилог

Мне прекрасно знакома ярость, но никогда еще она не воспламеняла мое сердце так, как сегодня.

Долина вокруг покрыта трупами, земля пропитана кровью фейри, небо прорезают отголоски моего гнева. Я убивал прежде, но никогда – столь многих.

Все до единого солдаты Неббе, выскочившие на нас из ракоччинского леса, пали. Некоторые – на поле битвы, другие – в лесу, когда поспешно отступали, а с их дрожащих губ срывались мольбы о пощаде.

Я не пощадил. Никто из воронов не пощадил.

Фейри украли самое ценное, что у меня есть.

Сапоги хлюпают по пропитанной кровью грязи, и я представляю, как Фэллон ворчит, что она никому не принадлежит. Эта мысль не вызывает у меня улыбки. Она наполняет меня злобой, которую я незамедлительно обрушиваю на небо и землю.

Мои вороны кружат в небе, в то время как я истязаю гору своей бурей. Срубленный огромный ствол дерева почти выпадает из их когтей, тем не менее им удается противостоять проливному дождю и порывам ветра. Вероятно, они уже привыкли к моим бурям.

Я наблюдаю за тем, как они летят к пещере, как дерево врезаться в обсидиановую стену, блокирующую вход. Грохот вторит яростным ударам алой мышцы, которую едва сдерживают железные доспехи.

Кахол стоит рядом со мной, он молча бурлит от гнева. Впрочем, и я немногословен. Последнее, что я перенес в сознание своих воронов, было предупреждение, которое Фэллон удалось мне отправить, пока наша связь не оборвалась.

Вновь.

И почему я не отправился к ней сразу после того, как она не ответила на мое предложение поспать?

Почему поддался на уговоры Эрвина провести еще один раунд тренировки с мечами?

Зачем слушал просьбу Киэна оставить лестницу для его бескрылой пары?

Почему не отпустил коней, на которых приехали друзья Фэллон?

Почему не прислушался к совету Бронвен и не отправился на Шаббе, чтобы снять проклятие?

Обсидиановые ворота скрепят, затем, наконец, накреняются и с грохотом падают на землю, распадаясь на куски: они сверкают, подобно ковру из стеклянных осколков.

Фэллон!

Пока я жду ответа, стремительно развеивается наивная надежда на то, что она услышит меня после того, как падет обсидиановый барьер. Ее имя застывает на холодных губах. Я делаю шаг вперед.

Кахол меня останавливает.

– Надо подождать, Лор.

Я отталкиваю его руку и иду вперед. Хватит с меня ожидания.

Друг, почти полностью обратившись в дым, преграждает мне путь и широко расставляет ноги.

– Еще шаг, Лоркан Рибио, и я прямо сейчас унесу тебя на Шаббе.

Я прожигаю его взглядом, но останавливаюсь.

В нашем расположении нет большого запаса оружия – прежде нам хватало когтей и клювов, – но благодаря Энтони и Вэнсу мы имеем небольшой арсенал: оружие, стреляющее железными пулями, порошок, который они прозвали «пылью» и который вызывает видения, и жидкая соль, которую можно ввести внутривенно или залить в рот.

Сейчас все это доставили в долину.

Коннор поджигает мешок с «пылью», который затем хватает когтями Рид и закидывает в грот. Взрыва нет. В конце концов, это не пушечное ядро. Но появляется дым. Сперва поднимается лавандовая струйка, затем она превращается в переливающееся фиолетовое облако.

Оно не навредит Фэллон, если она еще в пещере.

Биокин? – шепчу я в пропасть, растянувшуюся между нами.