Дом Чародея

Джун понимала, что для человека, половина книг в библиотеке которого написана его же рукой, фиксировать новый магический опыт будет, вполне ожидаемо, очень важно. Ей даже не была так уж сильно противна идея того, что она тут является подопытной, ведь это всё было не специально. И вообще, ей казалось чрезвычайно милым то, как сильно Персиваль смущался.

– Я не против, можете вести свои дневники, сколько вам угодно, – улыбнулась она, и Персиваль втянул голову в плечи и возмущённо зыркнул на неё поверх поджатых коленей.

– А-ка-де-мич-но! – отчеканил он и зарылся в книгу. Джун ещё немного пролежала, глядя на подёргивавшиеся на потолке тени, и в конце концов снова заснула, только на этот раз ей уже не снилось ничего особенного.

Когда она проснулась, косые лучи солнца ещё только начинали целовать сонные улочки города. Персиваль дремал в кресле; его книжка так и лежала раскрытой на коленях, а вот чернильница всё-таки свалилась на пол и разлила своё содержимое по разбросанным на полу бумагам. Джун надеялась, что у колдуна найдутся какие-нибудь чары, чтобы это всё почистить.

Она не была уверена, что ей стоит пытаться встать самой. Если ей вдруг станет плохо где-нибудь в коридоре, на полпути к кухне, ничем хорошим это не закончится. Поэтому она решила дождаться, пока Персиваль проснётся. Он заслужил отдых, пусть она бы и предпочла, чтобы он нормально выспался в кровати.

Время течёт странно, когда бесцельно лежишь в постели, глядя в потолок, будто в трансе, поэтому сложно сказать, прошёл ли час, или же всего пять минут. Как бы то ни было, Джун уже успело начать казаться, что она медленно растворяется в постели, когда Персиваль пошевелился, что-то пробормотал, вздрогнул и проснулся. У него, похоже, ушло несколько секунд, чтобы осознать, что он задремал, потому что он вдруг вскочил, будто сидел на сжатой пружине – почти бесшумно, чтобы никого не разбудить – и принялся собирать чернильницу и испорченные бумаги, лихорадочно что-то бормоча.

– Доброе утро, – улыбнулась Джун, и он крупно вздрогнул. Чернильница со звоном грохнулась обратно на пол, и на этот раз всё-таки разбилась.

– Ты уже проснулась? Замечательно, – он обернулся и взглянул на неё, откинув с лица мешавшие длинные волосы. – Как ты себя чувствуешь?

– Отлично лежу. Знаете, мне бы хотелось всё-таки попробовать сегодня выбраться из кровати. Нужно разминать ноги. Ну, когда вы там со всем закончите.

– Хм… Это и правда может быть полезно… Хорошо. Но! Сначала я уберу весь хлам с пола. Полоса препятствий нам тут не нужна.

– Но я могла бы помочь…

– Не-а, – Персиваль пригрозил ей пальцем. – Лежать. Набираться сил. Я быстро… Надеюсь.

И он бодро удалился, закатывая на ходу рукава и оставляя Джун дивиться тому, как у кого-то, кто спит так мало, может быть столько энергии. Вернулся он с метлой, в которой Джун удовлетворённо узнала месье Метёлку, и занялся уборкой, что-то мурлыкая себе под нос. Это казалось какой-то песенкой, но на самом деле, по всей видимости, было чередой заклинаний, потому что девушка своими глазами видела маленькие бытовые чудеса. Чернильные кляксы отделялись от бумаги и досок пола. Маленькие осколки стекла словно притягивались к метле. Лёгкие порывы взявшегося из ниоткуда ветра взметали в воздух листки, которые Персиваль ловил и складывал в стопки. У него уборка и правда шла очень быстро.

– Где же вы были, когда я драила дом? – воскликнула Джун, прямо-таки заглядываясь на то, как скомканные клочки бумаги в руках Персиваля вспыхнули ало-голубым пламенем и в один миг сгорели.

– Я надеюсь, это риторический вопрос? – прохладно отозвался колдун, и у Джун ушла секунда, чтобы понять, что она сказала не так. Она уже совсем забыла про зеркало.

– Ой… Я только хотела сказать, что у вас всё очень хорошо получается. Прямо глаз радуется.

– Сочту за комплимент, – пробормотал он, сгребая с пола несколько кристаллов.

В общем, очень скоро книги и бумаги были убраны в кабинет, кристаллы и свечи рассованы по отведённым им ящикам по всему дому, а разбитое стекло тщательно выметено в мусорное ведро, и Персиваль вернулся в комнату, в которой сразу стало светлее и приятнее, но как-то немного пусто. В последнюю очередь он повесил шторы на место, но оставил их широко открытыми, так что дневной свет ярким потоком лился в спальню. Довольно серьёзный шаг для человека, который предпочитает темноту.

Джун уже сидела в кровати, и, когда Персиваль учтиво протянул ей руку, ухватилась за него и медленно поднялась на ноги. Ощущения были странными. На ногах она, конечно, устояла, но её дух как будто отвык от того, как должно двигаться это тело. Конечно, она целую неделю пролежала в постели, причём по большей части без сознания, но всё же она ожидала от себя немного больше мобильности. Она сделала пару несмелых шагов и остановилась.

– Как самочувствие? Голова не кружится? – разволновался Персиваль. Джун покачала головой.

– Просто надо расходиться.