Дом Чародея

– Ну, если мы сыграем всё правильно, то наша постановка лишь подтвердит опасения, которые уже есть в обществе. Потому что скажу честно, но ты, Мириам, жуть как похожа на миссис Рэдвинг в юности, только что глаза, наверное, то ли от бабушки, то ли ещё от кого. Мне кажется, на тебе ещё какие-то чары лежали, потому что я раньше этого не замечал. Кстати о чарах, – Персиваль встал, взял с каминной полки мисочку с украшениями и протянул Мириам. Изумрудное колье и серьги всё ещё немного отливали красным, но зелень как будто стала ярче. – Я их почистил. Теперь там только и должны были остаться молодильные связующие чары Персефоны. Боюсь, тебе придётся пока делать вид, что ничего не произошло… Пожалуйста, даже не намекай ей ни на что. Она может усмотреть намёки и опасность даже там, где их нет. Вся операция держится на тебе и твоём финальном акте.

– Я просто постараюсь побольше времени проводить с вами… Всё-таки я участвую в постановке, такая честь! И конечно же, это большой сюрприз, так что взглянуть, что мы делаем, нельзя.

– Именно. Молодец, – похвалил Персиваль и, подхватив кружки, отправился мыть посуду. У него теперь снова было много дел, но, похоже, ему это только в радость.

Работа над постановкой действительно шла быстро, но довольно сумбурно. Сценарий был написан за день – пьеса обещала быть короткой и опирающейся преимущественно на чёткость и отрепетированность движений. Джун прямо-таки видела, как сильно Персивалю хочется играть на сцене. Это было заметно по тому, как он выкладывался на репетициях, ставя им движения, ведь пластика актёров была чрезвычайно важна в пьесе почти без слов. Однако сам он смиренно взял на себя роль ответственного за музыкальное сопровождение, поскольку, если верить его словам, у него было хоть какое-то музыкальное образование, чего нельзя сказать о выросшей в бедной семье Джун или выходце из лесного ведьминского ковена вроде Мириам. Против его участия также говорил ещё один маленький факт, всплывший на поверхность во время репетиций.

– Вам когда-нибудь говорили, что у вас красивый голос? – заявила однажды Мириам, когда Персиваль пытался объяснить, как нужно бросать голос на сцене. Выходило у него не очень хорошо, потому что вместо того, чтобы продемонстрировать это на своём примере, он лишь смущённо отнекивался.

– Нет, но мне часто говорили обратное… – он отвёл взгляд, и у него почему-то покраснели уши. – Вообще-то… Кхм… У меня должен быть нормальный сильный голос, но…

Он поднял голову, отогнул воротник рубашки и продемонстрировал девушкам маленький белый шрамчик у себя на шее. Если не знать, что он там есть, то можно и не заметить.

– Персефона в детстве часто играла со мной в «торговцев и разбойников»… И всегда выигрывала… Но однажды она где-то раздобыла тупой нож и порезала меня. Специально, конечно. Она частенько пыталась от меня избавиться… Но она задела связки, и вот. Я полгода не разговаривал, сначала не мог, потом просто не хотел… Думаю, когда-то тогда же я начал понимать, что что-то с ней не так. В общем, неважно… Суть в том, что, кстати, кому-то из вас придётся объявлять нас на сцене…

Персиваль даже озаботился приобретением кое-какого реквизита, хотя он и наотрез отказывался отчитываться перед Джун о собственных расходах. К счастью, Мириам удалось уговорить Персефону пожертвовать им одно из её старых красных платьев. Как и ожидалось, Красная Ведьма оказалась в высшей степени заинтригована постановкой о себе-любимой.

Но со временем Джун даже втянулась. Как оказалось, постановка любительского спектакля – дело довольно захватывающее, когда это происходит в хорошей и весёлой компании. Конечно, перспектива выступать на сцене, перед людьми, всё ещё пугала её, да и сама цель представления уверенности не внушала, и тем не менее она всеми силами старалась жить в моменте и не думать обо всём плохом, что может случиться, если они провалятся.

И вот наконец настал день приезда принца.

Сцена была более грандиозной, чем можно было бы ожидать от воздвигнутого на один день на рыночной ярмарке помоста. Деревянная и достаточно просторная – просторнее гостиной, в которой они репетировали, отодвинув мебель к стенам – она была окружена сзади и по бокам тканевыми кулисами. По украшенной красочными вымпелами и растяжками площади ходило много людей, торговцы предлагали особенно праздничные товары, и все были одеты как-то по-особенному ярко. Стоял ясный солнечный день, с моря дул приятный лёгкий ветерок. Поговаривали, что принц должен был приехать ближе к вечеру, да и их постановка должна была начаться после обеда, когда жаркое полуденное солнце уже будет опускаться, а домики, окружавшие площадь, начнут отбрасывать таинственные тени. В конце концов, после множества выступлений поэтов, музыкантов, танцоров и певцов, настала очередь главного для них номера. Джун старалась успокаивать себя тем, что в худшем случае им придётся покинуть город, а её тут, помимо домика в собственности, ничего толком и не держало.