Дом для меня

С приездом друзей стало чуть легче, тоска отступила, и Лер, несмотря на то, что перестал цепляться за приятные воспоминания, переключился теперь на то, почему все же он теперь там, где он есть, из раза в раз себе напоминая, что его «бегство» не было ошибкой, потому что Самсон, несмотря на то, что бросил свои грязные уловки, от него не отстал. Звонки и эсэмэски периодически прилетали, но все реже. Лер уже надеялся на то, что Самсон перебесился, но в один из вечеров, когда Сардор подвозил его с днюхи Рустама домой, у подъезда обнаружилась Самсонова ласточка, нагло перекрывшая весь тротуар.

Если бы не Зоя Вениаминовна с первого этажа, возмущенно потрясающая костылем у физиономии Самсона, предпринимающего попытки закрыть окно от возмущенной старушки, тот бы точно заметил, как Лер сначала вышел из подмятой лады гранты, а потом резво запрыгнул обратно. Благо Сардор не стал задавать вопросов, и они вернулись на празднество, с которого Лер улизнул, желая лечь спать пораньше. Конечно, рассчитывать на то, что это будет единичный случай, не приходилось, но Лер не ожидал, что его величество Самсон будет три дня подряд дежурить у подъезда. В эти дни Лер жил в плохо отапливаемой студии, пока наконец Жанна не позвонила и не сказала, что у подъезда никого нет.

Лер радостно рванул домой, мечтая лечь в ванну, и наткнулся у подъезда на Романа Антоновича – универсального водилу и секьюрити Самсона, чьими услугами тот иногда пользовался. Так как Лер знал весь персонал по именам, с каждым общался, не планируя поддаваться барским замашкам Самсона и Васильцева, то чудесным образом у него сложились неплохие отношения с персоналом, окружавшим этих людей. Возможно, это было одной из причин, почему Роман не попытался запихнуть его в машину.

– Поехали, Лер, – устало протянул охранник. – Я тебя потом обратно верну.

Лер спрятал руки поглубже в карманы, а лицо за толстый шарф, оставив одни глаза.

– Не поеду, Ром, уж извини, но можешь не уговаривать.

Роман кивнул, но продолжил уговаривать:

– Он там уже весь извелся. Всех прошмандовок своих повыкидывал, сидит как сыч один, ежедневно пьянствует, так еще чуть-чуть, и запьет.

Лер рвано выдохнул и зарылся в шарф поглубже. Над головой загорелся рыжий фонарь, мимо прошла Зоя Вениаминовна, хмуро глянувшая на сигарету в руках Романа. Леру так захотелось домой, под одеялко, и просто жутко не хотел думать про Самсона, про то, что ему там сейчас плохо, и Лерке плохо без него до жути, все скручивается в груди и воет, но им действительно лучше разойтись, они вместе просто не уживутся. Лер как-то скомканно оправдался перед мужчиной и ушел, а через час в его дверь позвонил Самсон.

Да уж, этого стоило ожидать. Лер замер напротив экранчика с камерой, в которую в упор смотрела его головная и сердечная боль – Самсон.

– Я знаю, что ты там. Открой! – раздалось требовательное из-за двери.

Господи, Лера аж пополам сложило от этого голоса. Как же он скучал! Горло сдавило, а в глазах защипало. Лер понял, что если он сейчас откроет эту дверь, то утратит последние крупицы самообладания, которые удерживали его от попытки открыть эту дверь. Если бы не она, Лер бы, наверное, уже висел на мужчине. Видимо Самсон, что-то почувствовав, подошел вплотную к двери, к которой Лер стоял, припав щекой, и тихо зашептал:

– Ну же, открой, Малыш, я знаю, что ты там.

Лер отрицательно замотал головой, будто Самсон мог это видеть.

– Я так соскучился… просто безумно соскучился по тебе…открой дверь. – Лер зажал себе рот рукой, чтоб тот не издал ни звука. – Нам нужно поговорить, ты ведь и сам понимаешь.

– Нет, – наконец прохрипел Лер.

– Да.

– Нет. Я не могу. Все кончено.

– Ничего не кончено! – Нежность из интонаций Самсона стремительно выветривалась.

– Нет… мы не подходим друг другу.

– Открой дверь! Иначе свидетелями нашего разговора станут соседи! Мне-то плевать, а вот тебе…

– Самсон, уходи, все кончено…

– Открой дверь, я сказал! – гаркнул Самсон.

Лер увидел, как открылась соседняя дверь, и решил, что лучше впустить психа. Отодвинув скрипучую задвижку, он отскочил в противоположный край широкого холла, не желая быть близко к заходящему внутрь чудовищу. Ручка медленно провернулась и тяжелая металлическая дверь открылась, Лер обхватил себя руками за плечи, до боли их сжимая, будто это могло удержать его от импульсивных порывов.

При виде этого невыносимого человека все существо внутри просто затрепетало, каким-то шумным многоголосьем в голове уговаривая и внушая, что, возможно, Лер и напридумывал себе проблему и вообще можно было договориться, найти компромисс, можно было потерпеть, ведь он такой… такой…Сердце, если бы могло, упало бы к чужим ногам, но что-то упрямое внутри с садистским напором твердило: он уже с Васильцевым. Это все неправильно, нечестно.