Дом для меня

Направляясь к Жанне, Лер не знал, что он скажет подруге, с Самсоном они влипли серьезно. Лер влюбился в исключительной пробы дерьмо, но это не помешает ему после того, что тот наговорил Жанне, послать эту сволочь к черту. Ждать чуда не стоило, Самсон не изменится, а время если и лечит сердце, то очень медленно, и ему еще очень долго будет больно, но вместе с больным ублюдком больно ему будет гораздо дольше, и не только ему, а всем вокруг.

Васильцев вставал так же рано, как и Лер, даже раньше, в пять утра где-то. Это обоим нравилось друг в друге, будто между ними была маленькая тайна об утреннем волшебстве, у них даже появилась традиция, по которой Лер под внимательным взглядом Васильцева заваривал свой волшебный иван-чай с корицей, яблоками и кардамоном.

– Ты просто волшебник, Лер. – втягивая аромат чая, протянул однажды Дмитрий Александрович. – Ты настолько очаровал меня своим чаем, что я разлюбил кофе. Сегодня тебе позвонит Оля – моя секретарша, скажи ей точные пропорции, а то у нее все не то получается.

Лер тогда, озадаченно почесав голову, ответил, что нет никаких пропорций, он сыплет на глаз и добавляет по настроению то яблоко, то перец, а то и вовсе молоко. Васильцев, задумчиво покрутив кружку в руках, посмотрел на Лера своим странным проницательным взглядом и бросил фразу, которая навела Лера на мысль о том, что у Васильцева на него более серьезные планы, хотя об этом намекала не только эта фраза.

– Значит, чтобы и дальше пить этот потрясающий чай, мне нужен только ты.

Лер ломано улыбнулся и, ничего не ответив, забрал свою кружку с чаем и ушел к низкому подоконнику у панорамного окна. Нафаршированная всякими прибамбасами квартира Васильцева имела теплые подоконники, на которых Лер уже, словно кот, обосновался, особенно зависая там по утрам, встречая молодую чарующую зарю, которую не увидишь больше нигде с такой высоты, и не зная, что в этот момент Васильцев вместе с ним и не на зарю смотрит или в толстенный ежедневник, а не может оторвать глаз от него. Если бы Лер знал, что Васильцев даже позже обычного стал выходить из дома, только чтобы понаблюдать за ним на своем подоконнике, если бы он только догадывался, что Васильцев, к собственному смущению, даже сфоткал его тайком и порой на совещаниях залипал на эти смазанные фотографии с нечетким силуэтом, то сразу бы сбежал.

Васильцев не знал, как ему в сложившихся обстоятельствах подтолкнуть и без того шарахающегося до сих пор от него Лера жить с ним, но в то утро ему подвернулся удачный случай. Хотя удачным его для Лера с трудом можно было назвать. Выскочив из машины и наспех попрощавшись, Лер рванул через по-осеннему темную парковку к подъезду и, неудачно поставив ногу на бордюр, подвернул ее.

Боль яркой вспышкой пронзила лодыжку, Лер шлепнулся на грязный асфальт и заскулил. Больше всего его испугала не столько боль, сколько подозрительный хруст. Водитель в тот момент уже уехал со двора, потому Лер, пребывающий в легком шоковом состоянии, похромал домой в надежде, что ему показалось и он сейчас расходится, нужно просто немного потерпеть, но с каждой ступенькой его надежды таяли.

– О господи! Что с тобой?! – Жанна с припухшими глазами, кажется, даже забыла о причине своей бессонной ночи, заметив бледного Лера в дверях.

– Не знаю. Ногу подвернул у подъезда.

– Это ты удачно конечно! У нас съемки вечером!

– Может быть, расхожусь щас. Дай лед.

В итоге «расходиться» не получилось, щиколотку разнесло. От природы терпеливый Лер сдерживал эмоции, но по его искаженному болью лицу было все понятно.

– Тебе нужно в больницу.

Вообще Жанна, несмотря на свой невысокий рост, была дамочкой решительной и активной, потому, не слушая бессвязное мычание Лера, стянула с него достаточно узкие джинсы, «пока это еще возможно сделать с его ногой», и впихнула в белоснежный спортивный костюм, подаренный Васильцевым и висящий у Лера в шкафу в плотном чехольчике, в котором он его, судя по всему, до своих правнуков держать собирался.

– Ты сдурела?! – взвыл Лер, вяло пытаясь отбиться от толстовки.

– Это ты сдурел! Долго он висеть там будет? – краснея от усилий по подавлению вялого Леркиного сопротивления, рычала Жанна.

– Пусть висит, он стоит дороже, чем твоя почка! У меня есть мой спортивный костюм!

– Это серое недоразумение с растянутыми коленками?! Ты хочешь опозориться перед Васильцевым?

– При чем тут вообще он?

– А при том!

Жанна натянула на Лера толстовку, взлохматив и без того непослушные волосы, и принялась за штаны.

– Ты решила, что он приедет?! Тем более мы ему ничего не скажем! Все пройдет через пару дней. – Лер поймал Жанну за руку. – Не вздумай ему звонить!

– Хватит бредить! Проталкивай ногу в штанину, где твой полис?

Вместе с полисом Лер нашел старый эластичный бинт, который еще из дома деда забрал, и обмотал им ногу. Знакомая с детства вещь вызвала улыбку. Жанне, правда, от вида этого бинта подурнело, но Лер пропустил все уколы мимо ушей и на новый из аптеки посмотрел с полнейшим презрением.