Дом для меня

Выпустив невольного пленника из объятий, Васильцев стянул обувь и прошел в гостиную, наблюдая, как Лер, еще не приноровившись к костылю, прыгает на кухню и фактически тащит еще и бесполезный костыль за собой вместе с банкой нутеллы, которую в итоге выронил, а следом и костыль. Васильцев успел поймать наклонившегося за упавшими вещами Лера до того, как он сам грохнулся от потери координации.

– Я помогу.

Лер смущенно кивнул, наблюдая, как поднимают его банку с костылем и доносят это все до кухонного островка.

– Извини.

– За что?

Лер не ответил, отвернувшись, уши его при этом ярко полыхали.

– Это нормально, Лер, когда о тебе кто-то заботится. – Васильцев подошел ближе, к внимательно разглядывающему перевернутую поваренную книгу Леру. Он всегда был внимателен к деталям, поэтому видел, как на скульптурной шее дернулся кадык и по коже побежали мурашки… Васильцев хотел сказать, что не стоит из-за этого чувствовать неуместную вину и неловкость, но поберег чувства Лера. – Надеюсь, настанет время, когда я разбалую тебя заботой и ты к ней привыкнешь.

Васильцев перевернул книгу и, попросив заварить чай, ушел, дав Леру возможность вернуть душевное равновесие. На лице, кажется, вновь появилась улыбка…Удивительно – но он действительно еще не разучился улыбаться. Зайдя в кабинет, Васильцев бросил беглый взгляд на кресло Лера, где с закладкой из конфеты «мишка косолапый» лежал «Норвежский лес» Харуки Мураками. Положив папку на стол, мужчина поколебался с минуту, но все же подошел к креслу, взял книгу и открыл страницу с закладкой. Глаза пробежались по тексту и зацепились за фразу, так подходящую Леру: "Нужно выплескивать чувства наружу. Хуже, если перестать это делать. Иначе они будут накапливаться и затвердевать внутри. А потом умирать». Странный, но закономерный выбор – писатель, чье творчество – возведенное в культ одиночество, как нельзя лучше характеризовал самого Лера.

Васильцев, закрыв книгу, вернул ее на место. Сев за стол, он прислушался к доносящемуся сквозь приоткрытую дверь шебуршанию на кухне… Это было приятно. Удивительно приятно иметь рядом человека, не раздражающего своей навязчивостью, глупостью, не имеющего привычки свинячить в квартире, пусть даже в ней есть прислуга. Васильцев откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, задумался. В целом он уже давно избавился от тяги выбирать себе партнера, реализующего какие-либо его психологические потребности, наподобие желания контролировать сверх меры, отчего он по первости выбирал исключительно покладистых и уступчивых, но в итоге остался в одиночестве, потому что не переносил глупость и навязчивость, а именно это почему-то регулярно встречалось у всех, кто попадал в его постель… но Лер… Лер был другой…

В нем не было уступчивости и покладистости, скорее ослиное упрямство и немое сопротивление обстоятельствам, но был маленький, острый крючок, который, словно рыболовная снасть, держал его крепко, не давая сорваться, – это гипертрофированное чувство ответственности и фатальная самонадеянность, уже изрядно подкосившая здоровье. К счастью, Васильцев уже давно научился ждать, а с Лером время играет в его пользу – мальчишка понемногу привыкает и обживается, без труда вписываясь в его распорядок и стиль жизни. Очевидно, несмотря на неловкость, им комфортно рядом друг с другом. Леру нужно лишь немного расслабиться, и если бы не эти глупые чувства к Самсону, Лер бы уже давно понял, как хорошо они подходят друг другу.

Через час с небольшим, оторвавшись от документов, Васильцев вспомнил про чай и вернулся на кухню.

– Мне кажется, ты хотел со мной о чем-то поговорить? – Васильцев привалился плечом к дверному косяку.

– Да. – Лер оторвался от телефона и, заблокировав экран, отложил его в сторону. – Я хочу уйти от Жанны.

Васильцев удивленно вскинул брови, ожидая продолжения. Лер провел тыльной стороной ладоней по коленям и предложил чай.

– Сиди. Я сам налью.

Пока Васильцев разливал заваренный чай по чашкам, Лер, странно застыв, таращился на паркетную доску и очнулся, лишь когда ему протянули кружку.

– Я думаю, Жанна будет в ярости. – Васильцев сел на низкий диван, стоящий недалеко от кухонного острова, за которым расположился Лер. – В чем причина? Это из-за Самсона?

– Не только из-за него… – Лер смотрел на окно, стараясь видимо быть как можно дальше отсюда. – Но он основная причина.

– Поясни.

– Я знаю… ты пока не поднимаешь этот разговор, но рано или поздно поднимешь. – Лер опустил взгляд на столешницу перед собой и сцепил руки в крепкий замок. Желваки на подбородке ходили и весь Лер выглядел напряженным как струна. – О том, что давление на Самсона придется увеличить, потому что очевидно он сорвался и начнет творить глупости и дальше. – Голос Лера оборвался.

– Да, именно об этом я и планировал с тобой в ближайшее время поговорить… точнее о том, как далеко я могу зайти.