Дом для меня

Так и не дождавшись от Лера капитуляции, Валентина Петровна, обходя разделяющий их стол, двинулась в сторону Лера. Лер никогда трусом не был, хотя старушка эта, надо сказать, его напугала, поэтому медленно попятился спиной к выходу, планируя выбежать с припасами на улицу и там их наперекор судьбе и Валентине Петровне съесть! Причем, если сначала, набирая в руки всю эту вкусноту, Лер понимал, что в него в лучшем случае влезет одна шестая всего набранного, то теперь он был решительно настроен поступиться собственным комфортом и съесть вообще все, что сжимал сейчас в руках.

Преисполнившись решительностью, Лер развернулся и рванул на выход, но после громкого вопля: «Лови его! Ему это нельзя!» вызванный словно не иначе как из преисподней охранник буквально материализовался откуда-то из-за стены и перехватил почти добежавшего до дверей, за которыми скрывалась свобода, Лера. Вообще эти охранники с каждым днем вели себя с ним все бесцеремоннее и бесцеремоннее. Лер считал, что раз он с Васильцевым ненадолго, то охрана на него вообще не должна никакого внимания обращать, только разве что разумно следить за безопасностью своего начальника, и так оно и было первое время, но постепенно все начали осознавать, что новая пассия начальства – это серьезно, а потом и само начальство отдало вполне конкретные распоряжения относительно Лера, потому ничего не подозревающий парень уже давно был под колпаком охраны.

Охранник, обхвативший Лера руками, доволок того до высокого стульчика и, посадив на него, протянул руки за сжатой в руках едой. Лер уже не хотел есть после всего, но из упрямства отдавать еду не планировал, он им тут не какой-то идиот бесхребетный, с которым можно так обращаться. В итоге, несмотря на все причитания Валентины Петровны, Лер так и не вернул еду на место и под обиженными взглядом женщины съел ветчину и рулет. Валентина Петровна после этого конечно же нажаловалась Васильцеву, а холодильник перестал открываться, требуя от вновь просочившегося на кухню Лера какой-то пинкод.

– Ваша каша, молодой человек, ждет вас в столовой, – холодный, полный обиженного достоинства голос Валентины Петровны застал Лера, когда тот шарился по открытым полкам буфета.

– Я не люблю кашу, – обиженно заявил Лер, который вообще-то любил кашу, но он слишком обиделся из-за того, что им пытаются командовать как каким-то дитем неразумным.

Женщина устало вздохнула, села на стульчик за разделочным столом и посмотрела на пристыженного ее печальным вздохом Лера еще более печальными глазами, полными мольбы о снисхождении к пожилому человеку. Лер почувствовал, как запекло от стыда щеки. Ведет себя действительно как подросток прыщавый, пытающийся доказать взрослым, что он свободная личность.

– Лерочка, съешь, пожалуйста, кашу. Я так старалась, ее тебе готовила, молоко деревенское заказала. Тебе она понравится, а к чаю, если хочешь, я тебе оладушки сделаю со сметаной.

Лер чуть не прослезился от стыда и от счастья. Если это будут такие же оладушки, как бабушка готовила, то он больше никогда, никогда, никогда не будет перечить этой женщине!

Смущенно кивнув женщине, Лер вернулся в столовую, где на длинном столе стояла одинокая тарелка с кашей и столовыми приборами и съел вкуснющую овсянку с сухофруктами, постеснявшись попросить еще как минимум две тарелки божественно вкусной каши.

– Спасибо, и правда очень вкусно, – пробормотал Лер уголку салфетки, которую теребил, пока перед ним ставили ароматный чайник с заваркой, белоснежную фарфоровую чашку с блюдцем и тарелку горячих оладьев.

– Ну вот и чудесно, – подобревшая Валентина Петровна так же, как когда-то бабушка, погладила Лера по голове и пообещала, что от супа, который она сегодня приготовит на обед, Лер окончательно забудет о вредных бутербродах.

Оладушки оказались божественно вкусными с идеально хрустящей корочкой по краям. Лер, несмотря на то, что уже объелся, не встал из-за стола, пока не остался последний оладушек, который уже просто не лез в него, поэтом Лер взял его с собой на пляж, где, стянув футболку, накрыл ею лицо, руку с оладушком положил на живот и благополучно уснул. Обгоревшего Лера с отпечатком руки и оладушка на животе через час нашел охранник.

– Господи, Лер, ты меня без работы оставить хочешь?! – шипел охранник, тряся сонного подопечного за плечо.

– Почему это? – Стянув с лица футболку, Лер узрел свой алый живот и испуганно посмотрел на охранника, который так же был на грани потери самообладания.

– Васильцев меня уволит, это уже второй мой косяк с тобой… – обреченно констатировал охранник.

– Не уволит! – горячо запротестовал Лер. – Я с ним поговорю! Попрошу…

– Не вздумай! – перебил мужчина. – Только хуже сделаешь. – Ладно, пойдем намажем тебя кремом.