Дом для Пенси (СИ)

Сон, конечно же, не идет. Пенси немного приходит в себя, потом снова распахивает дверь, спрыгивает в снег и осматривается. Часы показывают середину ночи. Повозки стоят вокруг нескольких костров, и кое-где мелькают тени дежурных, выставленных приглядывать за спящими. Она идет в сторону огней, потирая живот, пытаясь снять внутренние боли, и разминая ноги. В котелке находится немного супа. Почему-то горячая похлебка сразу вызывает из памяти образ Лоухи с его диковинными мисками. Пенси вздрагивает, быстро доедает и, вытерев посуду снегом, решает пройтись.

— Не спится? — из окна большой повозки на нее поглядывает печальный пан Дерф.

— Ага, — кивает ему в ответ Пенси и уже собирается уходить, как старейшина спрашивает:

— Каравер… Он долго мучился?

Пенси на секунду закрывает глаза: эта ночь одна из самых жутких в ее жизни — сначала давно не снившийся кошмар, потом память об Удачливом и его смерти.

— Нет, он умер быстро.

— Спасибо.

— За что? — вскидывает она голову.

— За то, что сказала правду, и за то, что была с ним, — отвечает ей пан Дерф.

Пенси не знает, что сказать на это, просто кивает и чуть ли не бегом скрывается за боком повозки.

— Если не спится, глянь на добычу, может, что приглянется для твоей доли, — доносится ей вслед. Она на секунду останавливается и, недолго думая, решает, что это неплохая идея. Сон ей теперь уж точно не светит.

Большую часть добычи, которую рассортировала и уложила Рональда, пришлось бросить. Но даже то, что дотащили выжившие восемь охотников, стоит немалых денег и привлекает внимание. Пенси осторожно развязывает крепления и сдергивает с добычи плотную немокнущую ткань. Здесь есть и миски, подобные тем, что были у Лоухи, и металлические мелочи, и вычурные цепочки, и какая-то еще неизвестная утварь, и даже блестящая ткань, которую нашел Мич, тоже здесь. Пенси, немного колеблясь, тянет на себе последнюю. Наверное, именно ее можно взять в качестве доли. Она расправляет одежду, встряхивает ее и неожиданно изнутри что-то выпадает. Блестящая ткань тут же растекается по остальной добыче, а Пенси уже держит в руках то, что не думала больше увидеть. Это та самая книга, которая осталась лежать на дороге, которую она не решилась взять из города руинников. Точно она, слегка ободранный уголок обложки это подтверждает.

«Как же так?» — пытается понять Пенси, но ответа у нее нет. Разве что некто, возможно даже в тонких сандалиях и с дейд, украшенными цепочками, а может и не он, пришел и оставил ее в куче другой добычи. Там, где Пенси сможет ее найти. Она на мгновение прижимает книгу к груди, а потом раскрывает на первой странице. Рисунки на белых листах отлично видны даже в темноте, хотя значки и оттенки на картинках различить уже сложнее. Пенси заворожено гладит тонкие листы. Здесь мало что понятно, но она справится, она просмотрит эту историю о каренах от начала и до конца.

Ребенок. 4-1

Они идут так долго, что Пенси едва передвигает ногами.

Вокруг лес… лес… лес… Ей скучно и хочется обратно, туда, где были цветные кубики и веселые фонтанчики.

На голову сыплется белый и пушистый снег. Болят усталые ноги. Даже под курткой она дрожит от холода. Но жаловаться нельзя, она уже достаточно взрослая, чтобы потерпеть.

Единственное, что важно, это то, как крепко сжимает ее ладошку чужая большая рука.

«Еще немного — и мы будем дома» — обещает ей кто-то, кто идет следом.

Пенси пытается обернуться, посмотреть, но перед глазами всего лишь снежное марево.

Иногда ей кажется, что сны о чем-то рассказывают, напоминают о важном и давно забытом. А еще они частенько подсказывают, чего ожидать от будущего. Жаль только, что эти образы такие расплывчатые. Пенси никому не рассказывает о снах даже тогда, когда все ее остальные тайны приходится поведать семье или совершенно чужим людям. Сны — это то, что не меняется в ней уже долгие годы: кошмары, занятные истории, головоломки и странные картинки — они дороги, принадлежат ей одной и говорят о чем-то, что должно быть известным только самой Пенси. Она собирает их и бережно хранит.