Дом для Пенси (СИ)

Сегодня ей снился лес. Пенси распахивает окно повозки и вглядывается вдаль: вокруг действительно чаща — густая и заросшая, подступающая вплотную к дороге. Пейзаж не меняется уже второй день и не изменится вплоть до горизонта и за ним. Лес будет становиться только гуще, пока не станет Черным. Людоедский перевал уже совсем близко. Об этом воет ветер, об этом твердит засыпающий все вокруг снег, им же вторит что-то внутри нее. Для Пенси здесь всё когда-то началось, но вот закончится ли — это никому неизвестно. Она возвращается, чтобы узнать наверняка.

Хорошо, что этот путь ей предстоит пройти не в одиночку. Пенси икоса поглядывает на закутавшегося в куртку попутчика. Он попытался, как мог, занять меньше места в повозке, но всё равно ей приходится прижиматься к его теплому боку. Пенси рада, что у них получилось спасти этого чудака, но и слегка недовольна собой, потому что так легко повелась на его провокации.

Именно он предлагает ей это путешествие. Для того чтобы она разобралась, что было перед тем, как она стала Пенси Острой, дочкой охотников, владелицей гостеприимного дома, матерью, Удачливой, той, кто нашла видерс и жар-камни и покорила Ледяной край. И она соглашается еще раз вернуться на Людоедский перевал. Об этой глупости жалеть никогда не поздно, но сворачивать с пути не в ее правилах. Пенси с чувством пихает заснувшего спутника в бок и поправляет его огромную бесформенную шапку, сползшую на затылок. Не хватало еще, чтобы их возница заинтересовался, почему это второй пассажир рогатый.

Фалетанотис прекращает дремать и сонно таращит мутные глаза цвета древесной темной коры в снежный полумрак за окнами повозки. Он помнит о многом, но на самом деле знает не больше того, что Пенси уже известно. Он родился тогда, когда уже возник Черный лес, а большинство каренов покинули свои дома. Он никогда не был в городе в Ледяном краю, не бродил по Лабиринту Аюлан, не искал видерс в руинах. Он почти не помнит письменности каренов и обходит своих сородичей стороной. «Мне с ними было неуютно, хотя они старались сделать, как лучше, помочь мне», — сбиваясь, объясняет Фалетанотис. И Пенси постепенно понимает его слова: ведь перед ней именно что руинник — карен, который, кроме руин, ничего и не видел. Он другой для тех, кто выжил многие столетия назад.

Зато Фалетанотис может без остановки говорить о мире вокруг, о местах, куда еще не добрались охотники, о тайнах Черного леса, о тех загадках мира, к которым людям еще только предстоит подойти. Поэтому Пенси так интересно с ним: ни в словах, ни в глазах Фалетанотиса нет печали о прошлом. А еще он слишком легкий на подъем и заражает этим других. И когда он говорит: «А поедем посреди зимы на Людоедский перевал?», она внезапно отвечает: «Я согласна».

Возница светит по сторонам фонарем и прикрикивает на тянущих повозку хорнов. Дорога на Людоедский перевал в это время года не самая оживленная и еще опаснее, чем всегда. В глухую зиму к подножью гор спускаются дивности и охотятся на зазевавшихся одиночек. Хотя здесь и без дивностей есть, чего бояться: хищные звери, истрепанные холодом и голодом, жадно глядят из-под каждого куста. Возница, опрометчиво согласившийся доставить к подъему на Людоедский перевал охотников, нервно смотрит по сторонам и всё сильнее гонит двух косматых хорнов вперед. Несмотря на усилия животных, скорость совсем небольшая: слишком замело дорогу.

— Всё, я дальше не поеду, даже не просите, — у межевого камня возница рывком вожжей останавливает хорнов. Животные, до этого шагавшие размеренно и быстро, оглашают сонную округу возмущенным ревом и трясут мощными тяжелыми головами. Пенси оглядывается, кивает и спрыгивает в снег. Вслед за ней на земле оказывается и Фалетанотис. Карен деловито поправляет теплую куртку — слишком узкую в плечах, с короткими рукавами — явно с чужого плеча — и порядком потрепанную. Да только ему другая и не нужна, это всего лишь маскировка, так же как и толстые перчатки, и бесформенная шапка, помогающие ему не привлекать к себе лишнего внимания.

— Вы всерьез? Ох, самоубийство вы задумали, вернитесь! — кричит мужчина, но Пенси закидывает за спину рюкзак и идет вперед, не оборачиваясь. Не проходит и пары минут, как в снежном мареве слышится резкое «Пошли!», и хорны утягивают повозку по дороге обратно к жилым местам.

Пытаться попасть на Людоедский перевал посреди зимы способен только безумец или расчетливый человек, заручившийся помощью руинника. Пенси запасается жар-камнями, но даже они не помогают пробиться через весь тот снег, что летит с небес, задерживается на черных ветвях и покрывает огромными сугробами всё вокруг.

— Ты сказал, что знаешь путь, — напоминает она Фалетанотису. Он хвастался, что сможет провести ее наверх так быстро, что она не успеет и глазом моргнуть. Пенси поверила и теперь хочет в этом убедиться. Руинник не спешит: ему тоже не холодно. Он зачерпывает широкой ладонью снег, долго трет лицо, а потом с удовольствием потягивается, широко зевая.