Дом экзорциста

Я схватил Герти и встряхнул ее, но она не отреагировала. Я закинул ее на плечо, отнес наверх и положил на кушетку. У меня не получалось вывести ее из транса, в который она впала. Герти продолжала глазеть на что-то, чего я не мог видеть, и улыбалась так, как не улыбалась никогда раньше. И только когда я сказал, что сейчас позвоню доктору Джонсу, она вынырнула из транса. Она была ошеломлена и раздражена. Я пытался утихомирить ее и поговорить с ней, но она просто вскочила и убежала в спальню.

Дальше было только хуже. Когда я несколько раз пытался заговорить с Герти, она только и могла вести разговоры про установление контакта с Сэмом и прорыв на другую сторону. Она похудела на несколько килограммов и продолжала таять у меня на глазах.

Я больше не мог выносить это и начал по любому поводу как можно позже приходить домой после работы. Я наконец влился в ряды парней, зависавших в баре после закрытия и пришел к тому же, за что попрекал ее – начал заливать выпивкой свою боль.

Теперь-то я знаю, что если бы я не был настолько беспомощным в течение последних недель ее жизни, то мог бы увидеть, как зло берет верх. Может даже сумел бы предотвратить заражение. С чем бы она ни говорила тогда в подвале, оно заставило ее поверить, будто является моим мальчиком. Оно заманило ее туда, когда она была одинока и напугана, и в итоге завладело ею.

В ту ночь, когда Герти умерла, я заснул у себя в кровати, будучи пьян. Я ощутил, как горячая рука схватила меня за щиколотку, и подскочил, увидев ее, свернувшуюся в кресле рядом с кроватью. Передо мной было тело моей жены, но самой ее в нем не было. Ее глаза изменились… зубы выглядели по-другому… даже обращенная ко мне улыбка выглядела так, будто два крюка вцепились в края ее губ и растянули их. От ее кожи будто поднимался пар.

За свою жизнь я никогда раньше не чувствовал такого сильного ужаса. Быть может, если бы я не был парализован от страха, то вскочил бы с кровати и спас ее, но я не мог набраться храбрости, чтобы даже шевельнуться. Я увидел, что она обвязала вокруг своей шеи веревку, тянущуюся к вентилятору на потолке. Ее глаза горели оранжевым светом, словно душа была объята пламенем. Она расхохоталась не своим голосом, а затем прыгнула.