Дом, где тебя ждут

Всю неделю стоял мороз, и внезапно ударившая оттепель превратила деревья в серебряное кружево, подкрашенное бликами закатного солнца. Смыкая кроны, они толпились вдоль дорожки, которая была темной от плотно утоптанного снега. Днем в парке безраздельно властвовали мамочки с детьми, а под вечер выходили на прогулку собачники и парк преображался в гигантскую собачью площадку посреди многоэтажного городского квартала.

С верхушки ели с шумом сорвался ком снега, и сразу же раздался истошный лай собаки.

– Фу, замолчи! – с сухим смешком приказала хозяйка, одетая в стеганое пальто и яркую пушистую шапочку. Несмотря на солидный возраст, со спины ее можно было принять за девушку, подтверждая бытовавшую шутку «Сзади пионерка, спереди пенсионерка».

Рядом с ней, засунув руки в карманы, упруго шагал мужчина в легком пуховике цвета черного кофе. Когда на дорожке показался дед с бульдогом, мужчина с опаской покосился на пса, а потом переспросил:

– Говорите: молодая, красивая, незамужняя и с квартирой? А что, неплохой вариант. Неужели у нее жениха нет? – Евгений Борисович загадочно улыбнулся своей спутнице и потеребил аккуратную русую бородку. Подушечки пальцев мягко скользнули по шелку волос. Бородка была предметом особой заботы Евгения Борисовича, во-первых, потому, что прикрывала вялый подбородок и излишне тонкие губы, а во-вторых, потому, что с бородкой он находил себя похожим на молодого бога. Даже будучи в сильном расстройстве чувств, Евгений Борисович не забывал ежевечерне увлажнять бородку специальным бальзамом, выписанным из Ирландии по рекомендации своего личного парикмахера. Дополняли щегольской облик моднейшие кроссовки и мягкие американские джинсы, соразмерные по цене со среднегодовой продуктовой корзиной российского пенсионера.

Хотя Евгению Борисовичу недавно исполнилось тридцать, он предпочитал, чтобы его называли по имени-отчеству.

Женщина с собакой на поводке дождалась, когда собака задрала лапу у кустика, и деликатно отвела глаза:

– Про жениха я у Аглаи спрашивала, говорит, что не имеет. Да и откуда ему взяться, если она в саду с утра до ночи? Мало того что постоянно вторые смены прихватывает, так еще ведет кружок оригами. Вроде бы матери в Москву деньги посылает, хотя та не инвалидка какая-нибудь, а здоровущая бабища – пахать на ней можно.

– Откуда знаете?

– А я фотографию видела. Мне Аглая на телефоне показывала. Матери лет сорок пять, не больше, и на дочку совсем не похожа. Аглая рыжая, как огонь, а мать блондинистая, вроде бы даже натуральная.

– Ни в мать, ни в отца, а в заезжего молодца, – томно промурлыкал Евгений Борисович.

– Ну, отца я не видела, врать не стану, может, он и рыжий. Я так поняла, что Аглаина мать с ним давно в разводе, и он вообще работает где-то на Севере. То ли в Уренгое, то ли в Норильске. А в Питере ей бабка квартиру по завещанию оставила. Когда Аглая к нам в сад устроилась, я сразу подумала, что это отличная кандидатура в вашу группу.

– В школу, – поправил Евгений Борисович и уточнил: – В Школу лидеров.

Он произнес это слегка горделиво, с нажимом в голосе, сразу почувствовав в себе энергию слов, побуждающих к активным действиям.

Создать Школу лидеров было предложением международного фонда «Всемирная демократия», который разворачивал в России свою деятельность. Президент фонда – мистер Блуфильд – лично предложил Евгению Борисовичу денежный грант и коротенько обрисовал программу деятельности: западная демократия превыше всего; чем больше людей, а особенно молодежи, захочет стать лидерами – тем лучше. Человеческие желания не должны быть зажаты в тесные рамки старой морали.

– Жалко, что я не подхожу вам по возрасту, – поскольку животное задержалось, женщина натянула поводок. Собака недовольно засопела и уперлась передними лапами.

– Вы и так лидер. И, как всегда, прекрасно выглядите, – польстил Евгений Борисович. – Кстати, вы, кажется, упоминали про абонемент в бассейн? – он протянул ей две банкноты: – Это вам на поправку здоровья.

Неряшливо обведенные помадой губы женщины растянулись в напряженной улыбке. Покраснев, она сказала:

– Ой, ну что вы, Евгений Борисович, не надо.

– Надо, надо, берите, не стесняйтесь. Я ведь вам по-дружески. Вы мне – я вам. Все по чесноку.

– По какому чесноку? – она не отводила глаз от денег, нервно теребя рукой собачий поводок.

Евгений Борисович широко улыбнулся, продемонстрировав зубы, вполне пригодные для рекламы зубной пасты:

– Да это я ради хохмы сказал. Молодежный сленг.

Комически поклонившись, он положил деньги в карман женщины, которая снова вспыхнула как маков цвет:

– Я за вас, Евгений Борисович, свечку в церкви поставлю.

Улыбка с его губ исчезла так стремительно, словно ее стерли мокрой тряпкой:

– А вот этого не надо! Терпеть не могу церкви и попов ненавижу! – он заметил, как веки женщины испуганно дрогнули, и смягчил тон: – Лучше выпейте за мое здоровье. Водку пьете?

Она хихикнула:

– Пью. Кто же не пьет?