Дом, где живёт волшебство

– Пабло, пожалуйста, в следующий раз не бросай свои грязные вещи на крышку корзины, а клади их в корзину, и когда чистишь зубы, не забывай закрывать тюбик с пастой, и… О Боже, что на меня нашло? Я совсем не хотела этого говорить.

Она поспешно уходит прочь.

– Ничего страшного, Джеки, – кричит Пабло ей вслед. – Это не ваша вина. И вы правильно сделали мне замечание. Я постараюсь быть аккуратнее.

Дождавшись, когда Джеки отойдёт подальше, Флёр говорит:

– Кажется, чувства и настроения всё-таки пробиваются через магическую защиту.

Пабло кивает. Наверняка так и есть. Его мама смеялась в присутствии гогблингов, Джеки неожиданно рассердилась, оказавшись рядом с грюмоклювом. Пабло рад, что они наконец-то добрались до его комнаты. Ему самому уже надоело непрестанное ворчание Маариу. Странно, что теперь он замолчал. Пабло думал, что он вообще никогда не умолкает. Но всё становится ясно, когда грюмоклюв вдруг срывается с места и с громким ревом несётся к лимонам.

О нет! Больше всего на свете грюмоклювы любят лимоны!

Кто-то из гогблингов едва успевает схватить Маариу за крыло и удержать на месте. Уф! Хорошо, что успел! Это последние лимоны, других в доме нет.

– Отпусти меня, тухлая тыква! – кричит грюмоклюв. – Эти лимоны, они для меня!

– Нет, Маариу, – говорит Пабло. – Их нельзя есть. Они нужны для заклинания.

Маариу сердито ворчит, но всё же кивает. Мо, По или Ло его отпускает, и он отворачивается от лимонов. Видимо, чтобы они его не искушали. Томаз Воин подходит к кровати и ласково прикасается к балдахину.

– Эту ткань соткала моя родственница, – тихо произносит он. – И подарила её чародею.

С нимфами проще всего. Провести их наверх не составляет вообще никакого труда. Они очень тихие и стараются лишний раз не подавать голос, хотя в этом нет необходимости. Капелька, водная нимфа, удивляется лестнице. Горная нимфа по имени Камушек не понимает, зачем на стенах нужны нарисованные цветы, и настойчиво предлагает превратить их в настоящие. Но Пабло всё-таки удаётся её отговорить.

Сложнее всего получается с гургульями, которые скачут как заведённые – словно лягушки, выпившие по пять литров кофе, – и постоянно на что-нибудь натыкаются.

И конечно же, родители Пабло выходят на шум. Мама – из кухни, папа – из библиотеки.

32

– Пабло, что тут у вас происходит? – Мама удивлённо глядит на маленький столик у входной двери. Столик шатается на двух ножках, отчего керамическое блюдце с ключами опасно сдвигается к краю.

Пабло едва успевает его подхватить и не дать грохнуться на пол.

– Э… я случайно на него налетел, – говорит он, сердито глядя на Ойо.

– Как ты мог на него налететь? Ты стоял далеко, – говорит мама. – Ну, или мне уже нужны очки. Да, наверное, нужны.

Папа задумчиво чешет в затылке.

– Да, странно…

Как назло, именно в этот момент Крач с малышом Вассером на руках решает запрыгнуть на старинный буфет. Обе нижние дверцы распахиваются от удара.

Мама испуганно оборачивается на звук.

– Что такое? – Она смотрит на дверцы буфета так, словно у них внезапно выросли уши.

Крач, ужасно довольный, радостно скачет на крышке буфета. Малыш Вассер заливается счастливым смехом. К счастью, родители Пабло ничего не слышат.

– Может, сквозняк? – говорит папа.

Мама растерянно хмурится.

– Откуда сквозняк? Дверь закрыта… Хотя да. Наверное. В таком старом доме могут быть сквозняки. Или, может быть, дверцы рассохлись. Буфет тоже старый.

Ойо уже поднимается по лестнице. Деревянные ступеньки дрожат от её диких прыжков, а картины на стене дребезжат и покачиваются.

– Ничего себе… – говорит папа и снова чешет в затылке. Он всегда чешет в затылке, когда ему нужно хорошенько подумать. – То ли случилось землетрясение, то ли в доме водятся привидения. – Он смеётся и качает головой.

– Хватит беситься! – кричит Пабло Ойо и Крачу.

– Да нет, сынок. Я пошутил, – говорит папа. – Никаких привидений не существует.

– Нет, пап, я не… – Пабло не знает, что говорить.

Ему уже не хватает фантазии.

Флёр пытается согнать Крача с буфета. Поднявшись на цыпочки, машет руками, мол, давай-ка слезай.

Наверное, со стороны это выглядит странно, потому что мама встревоженно спрашивает:

– Флёр, что ты делаешь? С тобой всё в порядке?

Флёр глядит на неё с виноватой улыбкой.

– Всё хорошо, Роза. Просто руки свело, надо их потянуть.

– Какой странный вечер, – говорит мама и, ещё раз с опаской взглянув на буфет, на столик у входной двери, на картины у лестницы, возвращается в кухню.

– Да, – говорит папа и тоже уходит.

Крач наконец-то слезает с буфета и вприпрыжку бежит вверх по лестнице.

Пабло и Флёр бросаются следом за ним.

– Взрослые всегда стараются всё объяснить с точки зрения логики и разума, – говорит Флёр со смехом. – Поэтому они и не видят ничего волшебного. Просто не замечают того, чему нет объяснения.

Пабло тоже смеётся под воздействием лестницы. Буквально давится смехом и не может ничего сказать.

К счастью, эта часть плана уже почти выполнена. Им осталось провести в дом только Мардж и семью горных троллей.

33