Дом голосов

— А сундучок с Адо? — спросила она наконец.

— В газетах о нем ничего не сказано, поэтому я полагаю, что его не нашли.

— Стало быть, мы не знаем, правда ли Ханна Холл убила своего братика Адо…

— Думаю, на самом деле Ханна Холл никого не убивала.

— Разве это возможно? — засомневалась Уолкер. — Откуда же тогда воспоминания об убийстве?

— Ответ кроется в понятии «чужие», — заявил Джербер. — Зато теперь я знаю, что лиловая вдова реально существовала.

11 марта

Она провела несколько дней в темном помещении, где ее присоединили к мудреным машинам, каких она никогда не видела: машины дышали за нее, кормили ее и чистили изнутри. А она должна была только отдыхать, это ей бесконечно твердили.

Теперь ее перевели на другой этаж. Там была целая комната для нее одной и даже с окном. До сих пор она никогда не бывала так близко к миру чужих. Не привыкла видеть столько людей, слышать столько голосов.

Все очень о ней пеклись, особенно медсестры. Окружали ее вниманием, приносили подарки. Одна принесла шоколадное яйцо. Кто знает, какое оно на вкус: до сих пор ей не доводилось такого пробовать.

— Начнешь есть самостоятельно, сможешь скушать кусочек, — пообещала медсестра.

Твердую пищу ее желудок еще не мог переваривать, только жидкую. Доктор объяснил, что потребуется больше времени, чем они предполагали. Она не очень понимала, чем больна, никто ей этого не говорил. Одно было известно: она вдохнула в легкие слишком много дыма. Видимо, так оно и было: дыша носом, она все еще чуяла запах гари. А ведь огонь не дошел до убежища.

Она почти ничего не помнила о пожаре, все исчезло, когда мама дала ей выпить водички для забывания. Она задавалась вопросом, что случилось потом; кто-то, ей рассказывали, нашел ее внизу, прежде чем огонь проник туда, и вынес, когда дом голосов уже готов был рухнуть. Мама, давая выпить из стеклянного пузырька, обещала: «Мы заснем, а когда проснемся, все будет кончено». В самом деле, ей было легче оттого, что она не помнила моментов, когда испытывала страх.

С тех пор как попала сюда, она старалась не нарушать пять правил. Она не могла помешать чужим приближаться к себе и сбежать тоже не могла, но не говорила с ними, а главное, никому не сказала, что ее зовут Белоснежка.

Она надеялась, что, поступая так, скоро увидится с мамой и папой. Ей ужасно их не хватало, ей хотелось бы сейчас оказаться с ними. Но мир чужих, по правде говоря, был не так уж плох. Может, они не такие и злые, хотя и увезли ее из дома голосов.

Вспомнив их последнее жилище, она расплакалась, ведь от старого дома не осталось ничего, все пожрал огонь. Хотя она никогда не привязывалась к какому-то месту, мысль о том, что где-то, там и сям, все дома голосов, где она жила, продолжают существовать вместе с воспоминанием о том, как она была счастлива с мамой и папой, радовала ее.

Плач отнял последние силы, и она незаметно заснула. Проснувшись, увидела перед собой нечто изумительное. Тряпичная кукла взирала на нее своим единственным глазом. Она потянулась к кукле, но замерла, увидев, что та лежит на коленях старой знакомой.

Лиловая вдова сидела у изголовья и улыбалась ей.

— Здравствуй, — начала она. — Как ты себя чувствуешь сегодня? Лучше?

Она молчала, глядя исподлобья.

— Мне сказали, что ты до сих пор не хочешь ни с кем говорить, — продолжала собеседница. — Я это понимаю, знаешь, на твоем месте я поступила бы так же. Надеюсь, ты не в обиде, что я пришла тебя навестить…

У нее на лице не дрогнул ни один мускул, еще не хватало, чтобы та, другая, приняла бы мимолетный жест за готовность к общению.

— Ты так и не назвала своего имени, — продолжала ведьма. — Все вокруг просто с ума сходят, не зная, как к тебе обращаться… Вот я и пришла, поскольку мы с тобой уже знакомы. Верно, Белоснежка?

Такое открытие парализовало ее. Значит, это ведьма позвала ее по имени в ночь пожара, когда она уже почти заснула.

— Мы целую неделю наблюдали за вами, — рассказывала вдова. — Ждали подходящего момента, чтобы войти и спасти тебя.

Спасти от чего? — подумала она. Но сделала вид, будто не понимает, о чем речь.

— Мы виделись в тот день, под дождем, помнишь? — настаивала ведьма.

Еще бы не помнить. В тот день лиловая вдова забрала Азура.

— Я бы и с тобой хотела поговорить, но нужно было позаботиться о младенце, которого вы оставили на улице… Кстати, с ним все хорошо, он вернулся домой.

Вернулся домой? Что она хочет сказать? Но она испытала облегчение от мысли, что ее братика вылечили от кашля, хотя и не знала, можно ли доверять словам ведьмы. Ведьмы горазды обманывать и наводить чары, мама часто говорила об этом.

— С тех пор я ищу тебя и рада, что нашла.

А я — нет, злая противная ведьма.

— Твои родители тебе внушили, как себя вести, верно? Поэтому ты никому не хочешь назвать своего имени.

Ведьме известны правила. Кто знает, что еще ведомо ей: надо быть осторожной.

— Уверена, ты послушная девочка и не захочешь огорчить маму и папу.

Конечно не захочу, приложу все старания.

— Понимаю, что ты не доверяешь никому: и мне, когда я была маленькая, говорили, чтобы я не доверяла незнакомым людям.