Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Тем временем Андреа Моранте нашел себе место в штаб-квартире «Гуччи» в Милане в качестве главного исполнительного директора, хотя официально его на эту должность не назначали. Он помог Маурицио нанять новую команду, проанализировал цены по всему миру и взял под единоличный контроль бизнес «Гуччи» в Японии, подвинув давнего партнера Тёитиро Мотояму. Будучи в душе инвестиционным банкиром, Моранте начал работать над проектом, который, как он надеялся, решит все проблемы. Он заключил соглашение с Анри Ракамье, бывшим председателем правления «Луи Виттон». Ракамье создал свою собственную группу Оркофи и собирался с ее помощью объединить компании, которые торгуют предметами роскоши и, как он надеялся, однажды составят конкуренцию транснациональной компании «Моэт Хенесси Луи Виттон» (LVMH). Моранте чувствовал, что Ракамье станет сильным партнером для Маурицио и сможет помочь развитию бизнеса «Гуччи» на Дальнем Востоке, где Ракамье добился значительных успехов с «Луи Виттон». Моранте планировал сделку, которая, наконец, даст Маурицио контроль над «Гуччи» с 51 процентом акций, привлечет Ракамье 40 процентами и правом голоса в совете директоров, оставит «Инвесткорп» с символическим присутствием 7 или 8 процентов, а остальное отдаст топ-менеджменту, а именно самому Моранте.

– Эта сделка помогла бы Маурицио получить контроль, дала бы «Инвесткорп» элегантный выход и стала бы одним из главных достижений в моей карьере, – сказал Моранте.

Маурицио был в восторге. Они вдвоем часами анализировали и обсуждали эту возможность, которая стала бы одним из первых стратегических альянсов между итальянской и французской компаниями в сфере предметов роскоши. До этого французская индустрия роскоши рассматривала итальянские фирмы в первую очередь как поставщиков или второсортных конкурентов.

Осенью 1990 года, когда Моранте разрабатывал это предложение, Маурицио пригласил его вместе со своим другом Тото Руссо на борт «Креола» для участия в «Ниуларж» (Nioularge) – ежегодной регате исторических парусников в Сен-Тропе. Регата была морским светским раутом высшего уровня, который не могли пропустить богатейшие бизнесмены Европы. Для владельцев парусников, которые зимовали на своих мегаяхтах в Антибе и других тепловодных средиземноморских портах, «Ниуларж» эффектно завершала летний сезон регат. В ней принимали участие все ведущие французские и итальянские дельцы, в том числе Рауль Гардини на «Иль Моро ди Венеция», который участвовал в Кубке Америки. Джанни Аньелли, лихой председатель итальянского автоконцерна «Фиат», неизменно появлялся, чтобы следить за гонкой с борта любой лодки, которая у него была в то время, но редко участвовал в самой регате. Приглашение Моранте было важным символичным событием и должно было произвести определенное впечатление, ведь только самые близкие и доверенные друзья Маурицио получали приглашение ступить на борт «Креола». Моранте был очень доволен тем, что Маурицио ввел его в свое ближайшее окружение.

– Идея этого уикенда состояла в том, чтобы хорошо провести время и наряду с этим вместе поразмышлять в приятной обстановке обо всем происходящем, – вспоминал Моранте.

Маурицио зафрахтовал небольшой самолет, чтобы в пятницу днем доставить их из Милана в Ниццу, где они сели на вертолет до Сен-Тропе, несмотря на то что на горизонте сгущались темные грозовые тучи. Вертолет болтался на ветру среди облаков, которые быстро окутывали маленький портовый городок, из-за чего пассажиры пережили несколько неприятных минут. С облегчением приземлившись на небольшой вертолетной площадке в центре Сен-Тропе, трое мужчин подошли к причалу, где их ждал тендер[38] из красного дерева, а вдали вырисовывался трехмачтовый силуэт «Креола». Парусник длиной более 60 метров был слишком большим, чтобы войти в порт, и стоял на якоре у входа в небольшой залив Сен-Тропе.