Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Никогда в жизни Маурицио не испытывал такого давления. Бледный и осунувшийся, он едва ли походил на того очаровательного, полного энтузиазма человека, который вдохновил стольких людей своей мечтой. Он стал угрюмым, мрачным и параноидальным – даже избегал своих собственных сотрудников в Сан-Феделе. Луиджи участливо сопровождал своего босса везде, куда бы тот ни направлялся, и страдал от происходившего с Маурицио, но был не в силах изменить его курс.

– Он, казалось, становился все тоньше и тоньше на моих глазах, день ото дня, – рассказывал Луиджи. – Всякий раз, когда он поднимался наверх, я боялся, что он выбросится из окна.

Маурицио часто ускользал из своего офиса, выключал сотовый телефон и проходил несколько шагов до торгового пассажа «Галерея Виктора Эммануила», чтобы встретиться со своей maga, или экстрасенсом, Антониеттой Куомо, в одном из своих любимых caffès. Потягивая капучино или aperitivo, затерявшись среди толп туристов и студентов, он делился своими тревогами с Антониеттой. Она была простой, по-матерински заботливой женщиной, которая обычно работала парикмахером, но также встречалась с особыми клиентами, которые ценили ее экстрасенсорные таланты.

– Giú la mascara, Маурицио, – говорила она ему в начале каждой встречи. – Сними маску.

– Я была единственным человеком, которому он действительно открылся, – говорила она много лет спустя.

– Мы были в отчаянии, если не сказать хуже, – говорил Франкини.

Он уже побывал во всех ведущих банках Италии и Швейцарии. Он контактировал с крупными бизнесменами, в том числе с телевизионным магнатом и бывшим премьер-министром Италии Сильвио Берлускони и малоизвестным на то время Патрицио Бертелли, мужем Миуччи Прада и творцом, стоявшим за взрывным ростом модного бренда «Прада» в течение последних нескольких лет.

– В 1992 году у Бертелли не было двадцати миллиардов лир в банке, – вспоминал он. Никто не мог – и не хотел – помочь Маурицио Гуччи.

В пятницу, 7 мая, в 7 часов вечера, сладкий, терпкий аромат духов «Валентино» пронесся по коридору с высокими потолками в миланском офисе Фабио Франкини, когда его секретарша ввела темноволосую пышногрудую женщину в обтягивающей мини-юбке, чулках в сеточку и кричащем макияже. Ее каблуки-шпильки стучали по мраморному полу, звук слегка отдавался эхом, когда она шла по длинному коридору. Пьеро Джузеппе Пароди, миланский адвокат, который в прошлом представлял интересы Маурицио и Патриции, вошел следом. Франкини поприветствовал посетителей, когда они заняли свои места в одном из просторных конференц-залов Франкини. Он знал Пароди, но впервые видел женщину, которая назвалась синьориной Пармиджани. Франкини сомневался, что это ее настоящее имя.

– Мы можем кое-что сделать для вашего клиента, Маурицио Гуччи, – сказала Пармиджани, обратившись к Франкини, который недоверчиво наклонился вперед. После нескольких месяцев попыток собрать деньги для Маурицио он не мог поверить своим ушам. Пармиджиани объяснила, что она представляла интересы итальянского бизнесмена, который вел успешный бизнес по продаже предметов роскоши в Японии. Она называла бизнесмена просто «Хаген» и объяснила, что он готов одолжить Маурицио деньги, необходимые тому, чтобы вернуть свои акции. В обмен он хотел получить соглашение о распространении продукции «Гуччи» на Дальнем Востоке.

Франкини снова встретился с синьориной Пармиджани на следующее утро и в воскресенье в пять часов вечера, чтобы обсудить все детали сделки. По ходу дела Франкини узнал, что «Хаген» был итальянцем по имени Делфо Цорци, который бежал в Японию в 1972 году, оставив позади бурное прошлое и обвинения в том, что он был опасным неофашистом. Цорци разыскивался итальянскими властями, среди прочего, по обвинению в организации взрыва в 1969 году на миланской площади Пьяцца Фонтана, в результате которого погибли шестнадцать человек и восемьдесят семь получили ранения. Взрыв бомбы положил начало десятилетию насилия, известному как la strategia della tensione, которое терзало Италию на протяжении 1970-х годов и было попыткой экстремистской неофашистской партии подтолкнуть страну вправо. Цорци, который отрицал свою причастность к взрыву, заявлял, что в то время он был двадцатидвухлетним студентом Неаполитанского университета, однако двое осужденных террористов засвидетельствовали, что он привез бомбу на площадь в багажнике своего автомобиля.

Суд над ним был назначен на 2000 год в зале судебных заседаний в бункере при миланской тюрьме Сан-Витторе.

В Японии Цорци женился на дочери одного из ведущих политиков Окинавы и открыл бизнес по экспорту кимоно в Европу. Он быстро перестроился на импорт и экспорт предметов роскоши между Европой и Дальним Востоком и стал хорошо известен руководителям индустрии моды, которым нужно было избавиться от старых запасов.