Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

– Хотя никто не признает этого, Цорци считался Санта-Клаусом в модном бизнесе, – рассказывал миланский консультант в индустрии моды, который попросил не указывать его имя. – Он забирал старое барахло и платил за него хорошие деньги, – сообщал источник.

Пообщавшись с Маурицио, Франкини узнал, что тот уже знал о Цорци. В 1990 году, когда итальянские власти начали несколько расследований массового экспорта дизайнерских подделок, включая продукцию «Гуччи», они обнаружили, что Цорци управлял запутанной коммерческой сетью, которая поставляла из Италии на Дальний Восток как дизайнерские подделки, так и образцы из старых коллекций через сеть итальянских, панамских, швейцарских и английских компаний. Через несколько лет Цорци стал миллионером, живя своей тайной жизнью в Токио на весьма высоком уровне. Когда Маурицио возобновил «холщовый бизнес» в качестве тактики выживания, чтобы выиграть время с «Инвесткорп», он заключил сделку по продаже товаров через Цорци.

В понедельник, 10 мая, Маурицио, Франкини и Пармиджани встретились в 10 часов утра в Лугано, в офисе «Фидинам» – фидуциарной компании, которая владела акциями Маурицио и, по совпадению, также занималась операциями Цорци. «Фидинам» оформила кредит для Маурицио Гуччи в размере 30 миллионов швейцарских франков, или около 40 миллионов долларов, с выплатой процентов в размере около 7 миллионов долларов и соглашением на бумаге о предоставлении Цорци прав на распространение продукции «Гуччи» на Дальнем Востоке, хотя они так и не были официально оформлены.

До полудня Франкини передал 30 миллионов швейцарских франков Джану Занотте, швейцарскому судебному чиновнику, и Маурицио Гуччи вновь стал хозяином своих активов.

– Это было невероятное приключение, но в целом я должен сказать, что они были правы, – позже говорил Франкини, имея в виду Цорци и его коллег. – В конце концов, я дал им только письмо в качестве залога, которое обещало им акции в случае несоблюдения условий сделки, но я не мог выставить сами акции, так как это было бы нарушением соглашения с «Инвесткорп».

Швейцарские юристы «Инвесткорп», которые следили за ситуацией с аукционом, немедленно позвонили в Лондон, чтобы сообщить, что Маурицио погасил свои долги и вернул себе акции.

Не веря своим ушам, Фланц и Свенсон помчались в Милан. Они ждали Маурицио в сверкающем, отделанном деревянными панелями конференц-зале, который они так хорошо знали. Маурицио, наслаждаясь моментом, заставил их ждать по крайней мере полчаса, прежде чем ворвался в комнату с прежней живостью и энтузиазмом.

– Рик, Билл, как я рад вас видеть! – сказал Маурицио в самой доброжелательной манере. – Значит, вы слышали новости? – Маурицио расплылся в широкой улыбке. – Я знаю, что у вас, ребята, повсюду свои шпионы!

Маурицио позвал Антонио, и тот налил им троим дымящиеся чашки чая. Наконец, Фланц поставил свою фарфоровую чашку и глубоко вздохнул.

– Маурицио, – начал он, – откуда у тебя деньги?

– Ну, Билл, это невероятная история! – сказал Маурицио с огоньком в глазах. – Я пытался заснуть в своем доме в Санкт-Морице, размышляя обо всем и о том, что я собирался делать, и мне приснился сон.

Фланц и Свенсон непонимающе посмотрели на него, задаваясь вопросом, какое отношение его сон может иметь ко всей этой истории.

– И мой отец пришел ко мне в этом сне и сказал: «Маурицио, bischero, решение всех твоих проблем находится в гостиной. Просто посмотри вон туда, где под окном шатается одна из досок пола. Потяни ее вверх и увидишь, что под ней». Поэтому, когда я проснулся, я встал и заглянул под расшатанную доску, и это было невероятно! Там, под полом, было столько денег, что я даже не могу себе представить, что с ними делать! Но я не хотел показаться жадным и взял ровно столько, сколько задолжал банкам, – сказал Маурицио, счастливо переводя взгляд сначала со Свенсона на Фланца и обратно, довольный своим рассказом.

Два руководителя «Инвесткорп» обмякли в своих креслах. Они знали, что не только потеряли рычаги влияния на Маурицио, но и то, что он показывал им нос и наслаждался этим. Он не собирался рассказывать им, где взял деньги. Эта история была его шутливым способом сказать, что это не их дело, и ему не нужны были какие-либо благотворительные кредитные предложения от «Инвесткорп».

– Это здорово, Маурицио, – сказал Фланц с застывшей на лице улыбкой, его молочно-голубые глаза мигали за стеклами очков. – Это действительно здорово.

– Я чувствовал себя так, словно меня ударили в живот. Я думал, что мы наконец нашли нашу лазейку, наше окно возможностей, чтобы получить какие-то рычаги влияния на Маурицио, и вместо этого мне пришлось стоять там и улыбаться. Именно в тот момент я решил, что мы будем воевать, – позже сказал Фланц.

Фланц и Свенсон полетели обратно в Лондон, где сели с Немиром перед камином и рассказали ему эту историю. Доброжелательные зеленые глаза стали холодными. На этот раз Кирдар – не Маурицио – выключился из беседы.

– Он смеется над нами! – сердито сказал Кирдар. – Он считает нас слабыми и больше не уважает.