Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Когда Нинни продвигался по служебной лестнице в рядах миланской полиции, он часто вспоминал Модесто, сицилийца, который приехал в Милан с большой семьей, чтобы найти возможность содержать ее. Вначале Модесто кружил по улицам города в качестве шарманщика, посылая своих семерых или восьмерых детей просить милостыню у прохожих. Вскоре Модесто променял свою шарманку на более прибыльные занятия, став одним из самых важных наркобаронов Ломбардии, центром которой является Милан.

Филиппо Нинни тоже приехал из южной Италии, из небольшого городка в окрестностях Таранто в Апулии, расположенного на «каблуке» Апеннинского полуострова. Мальчишкой он увлекся детективными романами и полицейскими фильмами, внимательно изучая все приемы, которые использовали следователи. На семейных встречах он засыпал двоих своих родственников, работавших в полиции, вопросами об их службе. Филиппо даже бросил римский университет, чтобы поступить в полицейскую академию, что привело в ярость его отца, работавшего на военно-морской верфи.

– Ты с ума сошел? – негодовал отец. – Ты хочешь, чтобы тебя убили? Работа полиции – опасное дело.

Но Филиппо настаивал на том, что хочет стать полицейским. Он также хотел финансовой независимости. Его отец по-прежнему содержал двух молодых братьев Филиппо, которые жили с ними в одном доме, и он терпеть не мог просить денег на учебники. В конце концов его отец согласился и поехал с ним в Рим в день его поступления в академию. В конце первой недели отец Нинни вернулся, чтобы посмотреть, как поживает его сын. Как только он увидел измученное лицо Филиппо, он велел ему собирать чемоданы и ехать домой. Но Филиппо был непреклонен.

– Нет, – сказал он отцу, качая головой. – Мне удалось поступить в академию. Я знал, что будет тяжело, и я уйду только тогда, когда закончу учебу, если только они не вышвырнут меня раньше.

Нинни не только успешно закончил академию, но и произвел свой первый арест еще до того, как приступил к своей первой работе, – в поезде из Рима в Милан. Молодая цыганка обокрала ехавшего в вагоне карабинера, и, пока молодой офицер тщетно пытался задержать ее и отобрать свой кошелек, она продолжала голосить и брыкаться.

– Я покажу тебе, как это делается, – отрывисто сказал Нинни карабинеру, вырвав из рук цыганки ее сумку и швырнув на платформу внизу. Когда испуганная женщина бросилась за своей сумкой, Нинни задержал ее и вернул владельцу его бумажник.

Но не все задержания были такими легкими. В Милане Нинни сражался с враждующими фракциями мафии calabrese – кланами Сальваторе Батти и Джузеппе Фальчи, чья война переросла в ежедневные перестрелки. Но практичный подход Нинни, стальные нервы и чувство этики снискали уважение как среди его коллег, так и среди членов клана. Только за 1991 год, имея всего четырех подчиненных, он произвел более пятисот арестов. Нинни с достоинством обращался с арестованными, считая, что даже к преступникам нужно относиться с уважением. Его человечность не только принесла ему признание со стороны одного из самых опасных наркобаронов Милана, но и спасла ему жизнь. Во время одного судебного процесса калабрийский босс Сальваторе Батти посмотрел на него через зал суда и сказал: Dotto ‘Ninni, se voi non fuste una persona onesta, avesse la morte – «Если бы вы не были честным человеком, вы давно были бы мертвы».

Полицейская машина с сидящей на заднем сиденье Патрицией мчалась по пустым улицам Милана к штаб-квартире уголовной полиции на Пьяцца Сан-Сеполькро, исторической площади за фондовой биржей, которая восходит к эпохе Древнего Рима. Полицейский участок был последним, что можно было бы увидеть в трехэтажном Палаццо Кастани, который возвышался вокруг центрального двора, украшенного сводчатым портиком с трех сторон и частично датированного эпохой Возрождения.

Нинни и его команда провели Патрицию через изогнутый каменный коридор между скульптурными профилями римских императоров Адриана и Нервы. Высоко над головой высеченная латинская надпись гласила: Elegantiae publicae, Commoditati Privatae — «Ради общего блага и личного удобства», а другая надпись на древнегреческом языке желала удачи тем, кто вошел.

Нинни передал Патрицию своей правой руке, инспектору Кармине Галло, невысокому коренастому мужчине с темными нежными глазами. Галло провел Патрицию по извилистому темному коридору в кабинет, скупо обставленный металлическими столами и картотечными шкафами. Она взглянула на окна под потолком с тяжелыми решетками, пока Галло записывал ее данные. Со стен смотрели фотографии убитых судей, боровшихся с мафией, – Джованни Фальконе и Паоло Борселлино. Вскоре приехала мать Патриции, Сильвана, с осунувшимися Алессандрой и Аллегрой. Их тоже проводили в кабинет Галло, когда в дверях появился Нинни и посмотрел на сияющую золотом и мехами Патрицию, сидящую возле стола Галло. Он почувствовал к ней отвращение.