Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

– Он умен, быстр и обладает стратегическим мышлением, как шахматист, который думает на двадцать шагов вперед, – сказал Зауи, объяснив, что стиль Арно заключался в том, чтобы продолжать наращивать свою долю в процессе «ползучего поглощения», пока не удастся заполучить контроль над компанией. Зауи был уверен, что именно это Арно собирается сделать с «Гуччи». Хотя он мог давать любые обещания действующим руководителям компаний, на которые он нацеливался, после поглощения он обычно их увольнял. В «Луи Виттон» он сначала объединился с бывшим председателем и членом семьи Анри Ракамье, а затем изгнал его в результате ожесточенной битвы – даже президент Франции Франсуа Миттеран упрекнул обе стороны в речи, транслировавшейся по телевидению на всю страну, и призвал регулятора французского фондового рынка провести расследование. В «Кристиан Диор» Арно уволил шесть руководителей высшего звена за четыре года, что еще больше всколыхнуло французский модный бизнес.

Зауи внимательно наблюдал за тактикой Арно во время другой корпоративной битвы в Европе, получившей широкую огласку. В 1997 году пивоварня «Гиннесс», в которой LVMH имела значительную долю, боролась с Арно за слияние с британским конгломератом напитков и продуктов питания «Гранд-Мет». В то время французская пресса предполагала, что, если Арно не сможет заблокировать слияние, он может продать свою долю в «Гиннесс» примерно за семь миллиардов долларов и использовать ее для покупки другого бренда.

– Этого хватило бы, чтобы купить итальянский дом «Гуччи», главного конкурента «Луи Виттон», – писала «Ле Монд», породив шквал не обоснованных на тот момент слухов. В конечном счете Арно заключил сделку по «Гранд-Мет», и две компании объединились, чтобы стать мегагруппой напитков под названием «Диаджио», в которой LVMH начинала как крупнейший акционер с одиннадцатью процентами, хотя позже сократила свою долю.

Упорная борьба за контроль над сетью магазинов беспошлинной торговли (Duty Free Shops) предшествовала схватке Арно с «Гиннесс», что еще больше укрепило имидж Арно как хладнокровного захватчика. Во всех кампаниях Годе играл роль Талейрана при Арно-Наполеоне.

– Арно придумывал идеи, а Годе подносил ему боеприпасы, – рассказывала Мари-Франс Покна, которая работает над книгой о Бернаре Арно и ранее была автором биографии Кристиана Диора.

Арно ругал себя с тех пор, как в 1994 году ушел из «Гуччи», посчитав, что у компании нет будущего. В то время он все еще был занят приобретением LVMH в 1990 году, которое повлекло за собой значительные финансовые последствия.

– У нас были другие приоритеты, – признался Годе во время интервью в одном из крошечных зеркальных конференц-залов LVMH на верхнем этаже. – Сейчас все говорят, что у «Гуччи» все отлично, но в то время дела у них шли ужасно! Поглощение могло провалиться, никаких гарантий не было.

Сосредоточившись на возрождении своих брендов, Арно успешно вернул в дело, среди прочих, «Кристиан Диор», «Живанши» и «Луи Виттон» с помощью нового поколения молодых топовых дизайнеров и мощных рекламных кампаний, что еще больше потрясло французскую моду и бизнес-истеблишмент. Из всех брендов «Луи Виттон» стал самым коммерчески успешным. Учитывая доминирующее положение LVMH во Франции, для Арно имело смысл начать расширять свое присутствие на другие страны. До этого французская индустрия предметов роскоши всегда смотрела свысока на Италию как на страну-поставщика. Но с возвращением «Гуччи», стремительным взлетом «Прада» и продолжающимися успехами других компаний, таких как «Джорджо Армани», Арно начал рассматривать Италию как поле для потенциальных приобретений и союзов.

– Италия – это место, с которым мы должны иметь связи, – настаивала Кончетта Лансьо, влиятельный директор по персоналу Арно, – тот самый человек, которого пытался нанять Маурицио Гуччи, – нашедшая большую часть новых дизайнерских талантов, которых Арно нанял для LVMH за последние несколько лет. – Это само собой разумеется. Дело не только в «Гуччи», но еще и в лидерстве в европейской индустрии предметов роскоши, – сказала светловолосая кареглазая представительница LVMH, итальянка по происхождению, которая большую часть своей профессиональной карьеры провела в Соединенных Штатах и Франции.

Арно не взялся за «Гуччи» осенью 1997 года, когда все этого ожидали, потому что был озабочен битвой между «Гиннесс» и «Гранд-Мет» и боролся с недавно приобретенным DFS, сильно пострадавшим вследствие азиатского финансового кризиса.

По мере того как в 1998 году азиатский рынок обретал стабильность, Арно, наконец, обратил внимание на «Гуччи». LVMH, корпорация с парижской пропиской, незаметно начала скупку акций «Гуччи» в 1998 году, накопив почти три миллиона акций.

– Если ему нужна компания, пусть забирает! – взорвался де Соле, взволнованно расхаживая перед Зауи. – Я просто уйду в свободное плавание. Моей жене все это надоело. Я хочу проводить больше времени со своими дочерьми.