Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Менее чем за десять лет Патрицио Бертелли, жесткий и ветреный тосканец, женатый на Миучче Прада – внучке Марио Прада и главном дизайнере компании, – гениально превратил «Прада» из еле живого безвестного производителя чемоданов в мирового флагмана моды и аксессуаров, который стал одним из самых опасных конкурентов «Гуччи». Бертелли, хранитель традиций кожевенного ремесла Тосканы и бывший поставщик «Гуччи», был раздражен расширением «Гуччи» под новым руководством и его растущим контролем над региональными производителями. «Прада» объединила свой бизнес и дизайнерский штаб в Милане, а производство – в Терранова, недалеко от Ареццо, примерно в часе езды от Флоренции. И «Гуччи», и «Прада» начали требовать от своих поставщиков эксклюзивных контрактов, чтобы загрузить производственные мощности и препятствовать распространению копий и подделок. Бертелли чувствовал посягательство на свою территорию, и ему это не нравилось. Взрывной человек, известный своими вспышками гнева, он часто становился героем весьма некрасивых историй, ходивших в модных кругах. История о том, что он разбил лобовые стекла автомобилей, припаркованных на зарезервированных для «Прада» местах, была известна всему Милану. Еще один эпизод даже попал в газеты. Однажды из окна на верхнем этаже офиса «Прада» внезапно вылетела сумочка и угодила в женщину, которая шла мимо по тротуару. Бертелли выскочил, рассыпавшись в извинениях. Он признался женщине, что бросил сумку в приступе ярости.

Когда «Гуччи» вернулась в дело, Бертелли критиковал в своем флорентийском конкуренте все, что можно. Он назвал Доун Мелло высокомерной и обвинил Форда в копировании образа, который принес успех «Прада». Конечно, «Прада» первой выпустила черную нейлоновую сумку, но вскоре ее начали производить все, в том числе и «Гуччи». Бертелли, поклонник Бернара Арно из LVMH, мечтал расширить сферу деятельности «Прада» за счет приобретений в секторе моды и предметов роскоши.

– Арно построил империю предметов роскоши с финансовой логикой. Не вижу причин, почему это нельзя сделать с помощью практической промышленной логики, – говорил он.

Когда Бертелли решил сделать свой первый шаг, он отхватил часть «Гуччи», испытывая некое злорадство от дискомфорта де Соле по поводу нового акционера. Бертелли позвонил де Соле, сказав, что обе группы могут использовать свои «синергии» в таких областях, как поиск лучших мест для магазинов по конкурентоспособным ценам или покупка средств массовой информации.

Де Соле отверг предложение Бертелли.

– Патрицио, это не моя компания. Мне нужно поговорить с членами правления. Мы не сможем приготовить эту пиццу вместе, – сказал он.

После этого в лагере «Гуччи» немного спало напряжение по поводу вторжения, а «Прада» получила кодовое название «Пицца». Один сотрудник «Гуччи» прислал де Соле большую гериатрическую повязку, обычно продаваемую в итальянских аптеках для лечения артрита и ревматизма, под брендом «Бертелли». Он наклеил повязку на гигантскую открытку с надписью «Держи подбородок поднятым», на которой было написано: «ЕДИНСТВЕННЫЙ Бертелли, которого мы боимся, – вот ЭТОТ». Эта открытка была выставлена в его административном офисе в Скандиччи, который он регулярно посещал.

В результате азиатского финансового кризиса цена акций «Гуччи» упала до 35 долларов. Раздосадованный Бертелли наблюдал, как его вложения теряют стоимость, но не стал покупать больше. В январе, когда перспективы в Азии улучшились и аналитики прогнозировали головокружительную прибыль «Гуччи», акции компании взлетели до 55 долларов за штуку. Де Соле рассудил, что цена тогда была достаточно высокой, чтобы скупщики дешевых акций обратили взор в другую сторону, и вздохнул с облегчением. Казалось, угроза миновала.

Через несколько минут после того, как чета де Соле улеглась спать, зазвонил телефон. Констанс Кляйн, лондонская помощница де Соле, сказала напряженным голосом: «Мистер де Соле, извините, что беспокою вас, это срочно».

– Извини, дорогая, – сказал де Соле Элеоноре, переходя в другую комнату, а жена в ответ лишь закатила глаза. – Я просто отвечу на этот звонок и скоро вернусь, – сказал он. Элеонора с сомнением покачала головой и отвернулась, чтобы немного поспать, слишком хорошо зная деловые привычки своего мужа.

В следующий раз Элеонора увидела мужа почти в полночь, когда измученный и подавленный де Соле пришел домой после одного из самых отрезвляющих дней в своей четырнадцатилетней карьере в «Гуччи».

Кляйн по телефону сообщила де Соле, что ему нужно срочно перезвонить Иву Карселю, президенту «Луи Виттон» и доверенному лицу Бернара Арно, умного 50-летнего председателя группы LVMH. Де Соле и Карсель поддерживали теплые отношения и часто консультировались друг с другом о тенденциях в отрасли. Но такой срочный звонок вызвал у де Соле тревогу. Он сразу понял, что Карсель звонит не для того, чтобы поболтать.