Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

– Почему вы не записываете мои вопросы? Я требую вести протокол собрания!

Де Соле оглядел кабинет, увидел, что никто с требованием не согласен, и проигнорировал его. Тогда Паоло извлек из портфеля диктофон, включил его и начал проговаривать то, чем был недоволен. Затем он швырнул на стол список вопросов.

– И я требую, чтобы это было внесено в протокол! – прокричал он.

– Выключи немедленно! – взревел Альдо, а Джорджо протянул руку через стол, чтобы выхватить у Паоло диктофон, но по оплошности сломал его.

– Ты что, рехнулся?! – разозлился Паоло. Альдо сорвался с места и кинулся к нему. Маурицио вскочил на ноги, боясь, что Паоло бросится на Джорджо и Альдо, поэтому взял кузена в захват со спины. Добравшись до Паоло, Альдо попытался вырвать диктофон у него из рук, и в драке Паоло в кровь расцарапали лицо. Увидев кровь – пусть самую малость – компания все же успокоилась. Маурицио и Джорджо отпустили Паоло; тот схватил портфель и кинулся бежать из комнаты, крича ошеломленным работникам, чтобы те вызвали полицию.

Выхватив телефон у телефонистки, Паоло позвонил своему врачу и адвокату, а затем спустился на лифте на первый этаж, прямо в магазин «Гуччи». По пути к выходу он пересек весь зал, крича пораженным продавцам и покупателям:

– Вот, посмотрите! Вот что произошло на собрании акционеров «Гуччи»! Меня пытались убить!

Затем он кинулся в местную больницу к своему врачу за помощью и стал требовать, чтобы его раны сфотографировали. Паоло тогда был пятьдесят один год, Джорджо – пятьдесят три, Альдо – семьдесят семь, Родольфо – семьдесят, а Маурицио – тридцать три.

Когда Паоло пришел домой вечером, бледный и облепленный пластырями, Дженни была в ужасе.

– Я не могла в это поверить. Взрослые мужчины, а подрались как хулиганы!

– Ничего страшного с лицом Паоло не случилось, – рассказывал де Соле много лет спустя. – Это была просто царапина, но происшествие раздули до масштабов катастрофы.

Всего несколько дней спустя Стюарт Шпайзер, адвокат Паоло, подал в Нью-Йорке новый ряд исков против «Гуччи». На этот раз в числе обвинений было покушение и нанесение телесных повреждений, а также нарушение соглашений – ведь ему отказывали в праве на сведения о финансах компании, несмотря на должность директора.

За все свои обиды Паоло требовал 15 миллионов долларов: тринадцать за нарушение контракта – так называемое предложение мира он называл ловушкой с целью убрать его с дороги – и еще два миллиона за избиение. К несчастью для Альдо, пресса мигом подхватила шум.

«Это вам уже не Даллас! – писал журнал «Пипл». – За блестящей маской дома Гуччи скрывается семейная вражда». «Жестокая потасовка в доме Гуччи», – добавлял римский «Мессаджеро». «Драка между братьями Гуччи», – рассказывал «Коррьере делла сера». Суд Нью-Йорка в итоге отказался заслушивать дело на тех основаниях, что все произошло в Италии, однако история оказалась вынесена на суд общественности по обе стороны Атлантики. Среди важных клиентов «Гуччи» многие растерялись и встревожились. Джеки Онассис послала Альдо телеграмму всего с одним словом: «Почему?», что вошло в историю компании. Князь Монако Ренье тоже обратился к семье с предложением помощи.

На следующий день после того, как пошли слухи, покупатели со всего света собрались в главном офисе «Гуччи» в Скандиччи, где должен был состояться показ осенней коллекции. Когда Альдо узнал, что ему придется иметь дело не только с исками от Паоло, но и с прессой, весь завод слышал его разъяренный рев.

– Если он хочет со мной судиться – видит Бог, я буду судиться с ним! – прогремел Альдо в трубку тому, кто позвонил ему сообщить новости. Наступив на горло собственному недовольству тем фактом, что Родольфо добился большего влияния на «Гуччи Парфюмс», – компанию, которая в 1982 году стала частью АО «Гуччио Гуччи», – Альдо нанял де Соле защищать себя и компанию «Гуччи» против исков Паоло. На следующий же день он дал интервью журналу «Женская одежда на каждый день» (WWD) и свел конфликт к мелочи.

– Какой отец не отвешивал сыну затрещины в воспитательных целях? – сказал он, подкрепив свой имидж патриарха компании. Он добавил, что семья почти пришла к соглашению с Паоло. Однако он не осознавал, как далеко тот готов зайти, чтобы добиться своего, – ведь Паоло только вышел на тропу войны.