Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

– Я потратила последние тридцать пенсов на молоко, и что будет со мной завтра – я не знаю, – сознавалась Пенни итальянской газете в 1995 году.

Адвокат Паоло, Энцо Станкато, с горечью замечал, что когда он только начал работать с Паоло, то вообразил, будто нашел золотую жилу.

– Всего год назад я был на седьмом небе от счастья: я работал на Гуччи! И вдруг оказалось, что я практически содержу этого человека: покупаю ему одежду, галстуки, рубашки и костюмы. В Нью-Йорк он приехал ни с чем, я его одевал. Он пришел ко мне и сказал: «Я болен, у меня проблемы с печенью. Нужна пересадка, иначе мне не выжить».

С операцией Паоло опоздал: он умер в лондонской больнице от хронического гепатита 10 октября 1995 года. Ему было шестьдесят четыре. Похороны состоялись во Флоренции, на маленьком кладбище в Порто Санто-Стефано на тосканском берегу – там же, где покоилась мать Паоло Олвен, умершая всего парой месяцев раньше. В ноябре 1996 года суд по делу о банкротстве одобрил продажу всех прав на имя Паоло Гуччи АО «Гуччио Гуччи» за 3,7 миллиона долларов – компания с готовностью выплатила эту сумму, чтобы закончить войны с Паоло раз и навсегда. Несколько человек также пытались выкупить торговый знак – звучных имен среди них не было, – в том числе Станкато и бывшие лицензиаты, которым Паоло обещал права на свое имя. Один из них почти дошел до Верховного суда, оспаривая сделку, но в итоге проиграл дело.

Тем не менее ни кончина Паоло, ни покупка компанией его имени и торговой марки не прекратили междоусобных войн в семье Гуччи. Конфликт просто перекинулся на другую часть семьи. Ссора с Паоло и его выход из семейного бизнеса произошли как раз тогда, когда в этом бизнесе появился его двоюродный брат, молодой Маурицио, – и ему предстояло вступить в семейную войну.

Глава 7. Победы и поражения

Вечером 22 ноября 1982 года в «Синема Манцони» в Милане собралась публика – не менее тысячи трехсот человек. В ожидании гости взволнованно шептались. Родольфо распорядился, чтобы Маурицио и Патриция пригласили гостей на показ финальной версии своего фильма Il cinema nella mia vita – «Кино в моей жизни».

Были разосланы официальные письменные приглашения на показ, которые начинались сентиментальной фразой: «Никогда нельзя забывать о важности своей души и своих чувств. Жизнь бывает как бескрайнее поле, в котором зерно, которое ты посеял, часто прорастает в стороне от всего доброго».

Проработав в Нью-Йорке с Альдо семь лет, в 1982 году Маурицио, Патриция и их дочери переехали обратно в Милан. Здоровье Родольфо становилось все хуже, хотя его болезнь тщательно скрывалась. Доктор из Вероны, который лечил опухоль кобальтом, внезапно скончался, и Родольфо принялся за отчаянные поиски нового лекарства. Он просил Маурицио вернуться в Милан, чтобы начать новую ступень в развитии компании «Гуччи».

Родольфо проявил к Маурицио и Патриции великодушие, превратив показ фильма в общественное событие. Он хотел перечеркнуть старые ссоры и показать всем друзьям и знакомым из Милана, что принимает молодую пару с распростертыми объятиями.

Патриция любезно приветствовала гостей: она блестяще выглядела в платье от Ив Сен-Лорана с брошью «Глаз истины» от Картье. Все шло именно так, как ей мечталось. Примирившись с Родольфо, ее муж оказался в идеальном положении, чтобы стать «свежей кровью» в управлении компанией, которая, на ее взгляд, несколько померкла за время правления Альдо и Родольфо. Для Патриции премьера в «Синема Манцони» символизировала начало новой эпохи, которую она называла «эпохой Маурицио».

Свет в зале погас, с шорохом поднялся бархатный занавес. Документальный фильм начинался сценой, в которой маленький Маурицио бежал и падал в снег в Сент-Морице рядом с Родольфо. Всего несколько месяцев назад он лишился матери.