Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Она развила в себе чутье на качественные и стильные товары, а также интуицию в отношении грядущих модных тенденций. Она мастерски подмечала зарождающиеся успешные компании и дизайнерские таланты, поэтому привлекала в магазины, в которых работала, много новых имен. Чтобы не отставать от жесточайшей конкуренции в нью-йоркской торговой сфере, она решалась на самые безумные сделки и искала эксклюзивные связи, где только могла. К моменту прихода в «Бергдорф» Мелло уже заняла главенствующее место на всемирной модной сцене – не только среди дизайнеров и других продавцов, но и среди писателей и редакторов лучших модных журналов.

– «Гуччи» нужно вернуть былой образ, тот, который был в годы юности компании, – рассказывал Маурицио сидевшей на диване Мелло. – За последние несколько лет компания растеряла престиж. Я хочу вернуть ей блеск, который сопровождал ее в шестидесятых и в семидесятых; хочу вернуть веру в нас покупателя; хочу воссоздать то чувство восторга.

Мелло хорошо помнила, какой была компания «Гуччи» в лучшие времена. Сама она была молода и работала на «Лейн Брайант», и однажды отложила жалованье за целую неделю, чтобы купить первую сумочку от Гуччи: коричневую сумку-хобо из свиной кожи под замшу, которая стоила тогда 60 долларов.

Помнила она и те времена, когда бесконечная очередь выстраивалась на Пятой авеню в ожидании, когда «Гуччи» закончат перерыв на обед. Рядом с теплым, живым и вдохновенным Маурицио она понемногу оттаяла. Он говорил – и она забывала о том, кому надо позвонить, что надо записать, с кем встретиться к полудню, забыла про свой кабинет с видом на Центральный парк. Она сперва была очарована, потом – вдохновлена словами Маурицио; она мгновенно поняла, чего он хочет добиться. Имя «Гуччи» потеряло ценность. Холщовые сумки с монограммой GG были повсюду. К концу 1980-х годов обувь от Гуччи стала символом статуса у торговцев наркотиками; рэперы читали про одежду от Гуччи в популярных треках. Маурицио хотел избавиться от этого наносного груза и вернуть «Гуччи» былую славу тех времен, когда это имя было символом роскоши, качества и стиля.

– Мне нужен человек, который помнит, какой была компания на самой вершине. Мне нужен тот, кто поверит, что так может быть снова, кто понимает, что такое бизнес. Мне нужны вы! – закончил Маурицио, серьезно глядя Мелло прямо в глаза.

Два с половиной часа спустя Мелло, наконец, вышла из отеля в июньскую жару, и голова у нее шла кругом. Она пропустила собрание, и, только подумайте, ей было все равно!

– У меня было ощущение, что вся моя жизнь перевернулась, – сознавалась она. Маурицио попросил ее помощи в том, чтобы создать «Гуччи» заново.

Вскоре слухи об ухаживаниях Маурицио за Мелло проникли в разговоры Нью-Йорка, и Доменико де Соле стали заваливать вопросами – и собственные сотрудники, и модное сообщество Нью-Йорка в телефонных разговорах – о том, правда ли это. Маурицио не только не сказал де Соле ни слова о Мелло – он стал все отрицать, когда тот спросил его напрямик. Де Соле честно ответил всем, кто спрашивал, что слухи лгут, и в итоге довольно скоро узнал, что они не лгали, просто Маурицио все от него скрывал.

Обиженный таким обращением, де Соле предложил дать ему расчет: он всегда мог вернуться к адвокатской практике в Вашингтоне. Маурицио не принял отставку де Соле и попросил и дальше работать на «Гуччи Америка».

– Чтобы понять наши с Маурицио отношения, важно знать вот что: он начал упиваться властью, – вспоминал де Соле. – Им самим всю жизнь помыкали: сперва отец, потом жена, затем родственники, которые выжили его из страны. И вдруг он вернулся, стал главой «Гуччи», «Инвесткорп», Доун Мелло и все остальные безмерно его уважали – и он решил, что он неуязвим. Со мной ему стало некомфортно. Я был героем его войны [против Альдо]. Я был адвокатом. Я уважал его, но не боялся и не трепетал. Только я мог перед ним не склониться. Когда он сказал: «Давайте прекратим оптовую торговлю», я ответил ему: «Ты уверен, что так будет лучше? Это ведь значительная часть бизнеса. Хватит ли у нас на это денег?» Он никогда не понимал, как работают деньги.

Де Соле сохранил свой пост в «Гуччи Америка», а Доун Мелло перебралась в Италию в октябре 1989 года и стала новым креативным директором «Гуччи»: жалованье ее было вдвое больше прежнего, а в пакет привилегий входили роскошные апартаменты в Нью-Йорке и Милане, перелеты на «Конкорде», а также личная машина и шофер – все это на сумму больше миллиона долларов. Новости о Мелло захлестнули модное сообщество Нью-Йорка.

– Тот факт, что Гуччи нанял в компанию американку, да еще такую важную персону, привлек всеобщее внимание, – рассказывала Гейл Пизано, первый заместитель директора и главная управляющая по торговле «Сакс, Пятая авеню». – У Мелло были планы, был опыт в торговле, страсть к моде и знакомство с нью-йоркской публикой. Благодаря ей на «Гуччи» обратили внимание крупнейшие торговцы: Берт Тански, Роуз Мари Браво и Филип Миллер. Стало ясно: готовится что-то важное.