Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Маурицио был доволен новой командой. Кроме Доун Мелло он привел в нее Пилар Креспи, бывшего директора по связям с общественностью итальянского бренда «Криция» в Нью-Йорке, и дал ей ту же роль в «Гуччи». Карло Буора, который раньше работал на производителя спортивной одежды «Бенеттон», стал новым исполнительным вице-президентом по административно-финансовым вопросам. В 1990 году Маурицио сделал Андреа Моранте, который стал новой звездой компании, своим управляющим директором. Уволившись из «Морган Стэнли» в 1989 году, Моранте перебрался в «Инвесткорп» по приглашению Кирдара: тот был впечатлен кампанией, которую развернул Моранте, чтобы выкупить акции у родственников Маурицио, и нанял его контролировать новые инвестиции. И это была не единственная причина пригласить Моранте в «Инвесткорп». Кирдар обратил внимание, что отношения между Маурицио и Полом Димитруком давно вышли за рамки беспристрастного сотрудничества; он чувствовал, что Димитрук обожает «Гуччи» и что это может подорвать его верность «Инвесткорп». Когда в газете «Файнэншл таймс» появилось фото Пола Димитрука рядом с новостью о том, что управленец «Инвесткорп» выдвинут на должность вице-президента «Гуччи», Кирдар отстранил его от дел, связанных с «Гуччи», несмотря на возражения и Димитрука, и Маурицио, а на его место назначил Моранте. Димитрук, которого не устроило решение Кирдара, покинул компанию в сентябре 1990 года.

– Немиру нужен был человек, хорошо знающий историю «Гуччи», но менее «влюбленный», – вспоминал Моранте. – Я готов был стать заменой и с радостью пришел на помощь.

«Инвесткорп» сделала предложение, от которого Моранте не мог отказаться: место в комитете руководящего звена и дозволение работать вместе с Маурицио.

– Он сделал для меня исключение: политика «Инвесткорп» никогда не позволяла своим управляющим вмешиваться в бизнес, – рассказывал Моранте. Он отправился в Милан помогать Маурицио набирать новую команду, а также переустраивать бизнес с коммерческой и административной стороны. Кроме того, он начал переговоры о том, чтобы вернуть компании японскую франшизу, и оптимизировал коммерческую систему и логистику. Между Маурицио и Моранте сложились крепкие деловые отношения, и вскоре Моранте неизбежно загорелся мечтой Маурицио. Довольно скоро Немир Кирдар засомневался в верности делу «Инвесткорп» уже Моранте.

– Стало ясно, что я тоже «влюбился» в «Гуччи», а не в «Инвесткорп»; Немир был убежден, что я слишком явно перехожу на сторону Маурицио, – вспоминал Моранте.

В январе 1990 года, на ближайшем ежегодном собрании комитета управляющих в Бахрейне, Кирдар пригласил Моранте к себе в кабинет. Он предложил ему превосходную новую должность в «Инвесткорп»: надо было переехать в Нью-Йорк и заняться приобретением «Сакс, Пятая авеню». В чем был подвох: Кирдар хотел, чтобы Моранте приступил к обязанностям на следующий же день.

Моранте поднял взгляд и посмотрел в панорамное окно позади стола Кирдара. За окном одновременно виднелись и океан, и пустыня, сливаясь в чарующем пейзаже.

– Я разрывался, – сознавался Моранте. – У меня были те, кто брал с меня пример: Доун Мелло, Карло Буора, да и все остальные, с кем мы общались или кого приглашали в команду Маурицио.

Он объяснил свою ситуацию и попросил Кирдара дать ему два месяца, чтобы разобраться с делами.

Зеленые глаза Кирдара сурово взглянули на Моранте.

– Ты меня не понял, Андреа. Я даю тебе двадцать четыре часа. Только так ты сможешь мне доказать, кому ты верен, – сказал он. – Покажи мне, что ты солдат «Инвесткорп».

– За двадцать четыре часа я не успею, – сухо ответил Моранте.

Кирдар посмотрел на него молча, встал из-за стола и подошел ближе, чтобы раскинуть руки и заключить его в сдержанные медвежьи объятия.

– Так он со мной прощался, – объяснял Моранте.

Когда он позвонил Маурицио в Милан и сообщил новости, тот нанял его в ту же минуту. Он сиял от восторга благодаря своей новой команде, которую называл I miei moschietteri – «мои мушкетеры».

Глава 11. День в суде

Утром 6 декабря 1989 года Маурицио в сопровождении двух адвокатов поднялся по бетонным ступеням, ведущим в гулкие, похожие на пещеры залы миланского суда. Трое мужчин заняли свои места в первом ряду перед судьей Луиджи Марией Гвиччарди из Апелляционного суда Милана. Справа от Маурицио сидел Витторио Д’Айелло, один из лучших адвокатов по уголовным делам во всем городе и почти неотъемлемая часть Миланского трибунала, с копной седых волос и в широкой черной мантии, присущей представителям его профессии. Слева от него сидел Джованни Панзарини, адвокат Маурицио по гражданским делам, с прикрытыми в сосредоточенности глазами. Маурицио молча сидел в своем сером двубортном костюме, напряженно скрестив руки на груди. Мужчины слегка вздрогнули и встали, когда раздался звонок, возвещающий о прибытии Гвиччарди. Заняв свое место на судейской скамье, Гвиччарди объявил о своем решении: «От имени итальянского народа апелляционный суд Милана…»