Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Маурицио нервно поправил очки на носу и стиснул зубы – следующие, слова, которые произнесет судья Гвиччарди, либо полностью ликвидируют все его проблемы с законом, либо оставят неизгладимый след на его репутации и солидный счет, который придется оплатить. Хотя он вышел относительно сухим из воды чуть более года назад после дела о подделке подписи его отца – с условным сроком и без отметки о судимости, – приговор апелляционного суда был его последним шансом вернуть себе доброе имя. Маурицио затаил дыхание и разглядывал застежки на судейской мантии.

«…в соответствии с приговором, вынесенным судом низшей инстанции, с Маурицио Гуччи снимаются все выдвинутые против него обвинения».

Эти слова пронеслись в голове Маурицио, как солнечные лучи после грозы. Он победил! Он не только пережил все юридические нападки со стороны своих родственников, но к тому же теперь, через два с половиной года после того, как был вынужден бежать из Милана на своем красном «Кавасаки», он вернул свое доброе имя. Маурицио обнял Д’Айелло и заплакал. Партнеры Маурицио по «Инвесткорп» были довольны и успокоены этим решением (и на самом деле не хотели знать подробностей). Казалось, Маурицио чудесным образом исполнил свои обещания о том, что сам разберется с этой проблемой. Несколько руководителей «Инвесткорп» вспомнили, что Маурицио казался чрезвычайно уверенным в исходе даже несколькими неделями ранее.

Другие были ошеломлены вердиктом. Доказательства вины Маурицио казались неопровержимыми. Два свидетеля дали показания против него. Роберта Кассоль, бывшая секретарша Родольфо, подробно описала, как подписи были подделаны ее тогдашней помощницей Лилианой Коломбо. Джорджо Кантини, распорядитель офиса «Гуччи» в Скандиччи, заявил, что сертификаты акций были заперты в его сейфе 5 ноября 1982 года – в тот день, когда Родольфо якобы передал их Маурицио. Кантини сказал, что акции оставались в сейфе до смерти в мае 1983 года Родольфо, когда он передал их Маурицио. Кроме того, в ходе как судебного разбирательства, так и апелляции четыре отдельных анализа почерка, проведенных по решению суда, показали, что подписи даже отдаленно не напоминали почерк Родольфо, но были похожи на почерк Коломбо. Наконец, прокурор даже проанализировал дату фискальных марок, прикрепленных к сертификатам акций в момент предполагаемой передачи, – марки были выпущены правительственной типографией через три дня после смерти Родольфо! Несмотря на все улики против Маурицио, он победил, его адвокаты мужественно доказывали, что враждебная флорентийская семья Маурицио плела против него заговор. Они поставили под сомнение анализ почерка; они развенчали показания Кассоль, заявив, что она хотела отомстить после того, как Маурицио уволил ее; и они подняли вопрос о том, что у Родольфо был еще один ключ от сейфа, находящийся в распоряжении Кантини. Они даже предположили, что правительственная типография непреднамеренно выпустила марки, которые обычно печатались заранее, до указанной даты. Были ли их доводы достаточными, чтобы убедить судью? В своем вердикте Гвиччарди заявил, что невозможно без сомнения доказать, что подписи были фальсифицированы. Маурицио был оправдан ввиду отсутствия достаточных доказательств.

– Это был худший вердикт, который я когда-либо видел в своей жизни, – говорил государственный обвинитель Доменико Сальвемини, который яростно боролся против решения, доведя его до высшего суда Италии, La Corte di Cassazione, где ему было отказано в пересмотре дела.

– У меня есть свои предположения о том, что произошло, но будет неправильно раскрывать их, – сказал Сальвемини, чьи друзья вспоминают, что он так огорчился из-за этого решения, что чуть не закончил карьеру. Со временем он стал более философичным. – Иногда тебе отказывают, такова жизнь, – сказал Сальвемини много лет спустя.

Маурицио, будучи в восторге от своей победы, вернулся к исполнению своих обязанностей в «Гуччи» с новыми силами, в то время как Мелло и ее помощник Ричард Ламбертсон начали изучать взлеты и падения итальянского производства. Маурицио понравился Ламбертсон, и он тоже взял его под свое крыло, познакомил с рабочими флорентийской фабрики и посвятил в тонкости выделки кожи.

– Он отвез меня на фабрику во Флоренции и сказал: «Ричард хороший парень», так что мы вместе ездили туда и обратно. Однажды мы провели целую неделю, просто делая набор сумок, – вспоминал Ламбертсон.

– Маурицио был фанатиком. Все должно было быть идеально, вплоть до мельчайших деталей. Мы привели в порядок все оборудование и даже разработали логотип GG, который наносили на заклепки для сумок.