Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

К сентябрю 1991 года новые офисы на площади Сан-Феделе были готовы, и Маурицио организовал коктейльную вечеринку для персонала и званый ужин на террасе на крыше в честь переезда. Он приветствовал их всех восторженной речью и создал целевую группу по каждой линейке продукции и бизнес-деятельности для изучения перезапуска «Гуччи».

Маурицио также считал, что компании необходим более изощренный подход к вопросам людских ресурсов и обучения, чтобы избавиться от фракционного управления из прошлого, напоминавшего феодальную систему, и донести до всех своих сотрудников общее видение «Гуччи». Он разработал концепцию «школы Гуччи» для обучения сотрудников истории, стратегии и мировоззрению компании в дополнение к предоставлению профессиональных и технических знаний.

С этой целью Маурицио купил виллу XVI века под названием Вилла Беллозгуардо, которая принадлежала оперной звезде Энрико Карузо, зарезервировал 10 миллионов долларов на ее реконструкцию и мечтал основать там «школу Гуччи». По мнению Маурицио, вилла также должна была служить культурным, выставочным и конференц-центром. Вилла Беллозгуардо расположена на флорентийских холмах в Ластра-а-Синья, откуда открывается вид на холмы и поля окружающей тосканской сельской местности. Длинная аллея, окаймленная скульптурами божеств, вела к парадному входу виллы, по бокам которого располагалась изящная двойная лестница. На заднем дворе ступени вели из длинного прямоугольного патио, окаймленного каменными колоннами, в сад эпохи Возрождения. Однако во время первых визитов в Беллозгуардо Маурицио узнал от сторожа, что на вилле водятся привидения, и решил привести Фриду – экстрасенса, которая очистила «Креол», чтобы удалить любые негативные влияния, что могли там сохраниться.

Однако Маурицио не мог изгнать призраков прошлых сражений своей семьи столь же легко, как привидений с виллы Беллосгуардо, и директор по коммуникациям «Гуччи» Пилар Креспи вспоминала, что они часами говорили о том, как справиться с прошлым. В то время как Маурицио призывал вернуться к принципам качества и стиля, которые привели «Гуччи» к успеху, он избегал семейных споров, из-за которых его имя оказалось в грязи. Креспи была в недоумении, когда журналисты требовали информации о конфликте с Паоло или подробностей семейных войн.

– Я продолжала получать эти телефонные звонки, подходила к нему и говорила: «Маурицио, как мы будем справляться с прошлым?» – рассказывала Креспи. – Он был очень зол на Паоло, – вспоминала она. – Он действительно не хотел говорить ни о себе, ни о других. Он говорил: «Это новый «Гуччи», не обсуждай прошлое! Паоло – это прошлое, а я – новый «Гуччи»!»

Маурицио принял мантию «Гуччи», но не знал, как отмыть ее от пятен.

– Я сидела с ним по несколько часов. Он никогда не понимал, что прошлое вернется и будет преследовать его, – гогворила Креспи.

Осенью 1990 года с помощью рекламного агентства «Макканн Эриксон» Мелло показала, как многому она научилась у Маурицио на первых занятиях и во время своих визитов к местным производителям. Она запустила рекламную кампанию стоимостью 9 миллионов долларов, размещенную в ведущих журналах о моде и стиле жизни, таких как «Вог» и «Вэнити Фэйр», и построенную вокруг концепции «Рука Гуччи». В портфолио были представлены замшевые мокасины, роскошные кожаные сумки и новые спортивные замшевые рюкзаки, чтобы продемонстрировать как традиции Гуччи, так и возвращение компании в авангард моды.

Хотя первая кампания была успешной, Мелло быстро поняла, что будет трудно поддерживать новый имидж «Гуччи», не придавая большего значения одежде. Несмотря на то что Гуччи всегда считали основной частью своего бизнеса производство сумок и аксессуаров, Мелло знала, что одежда является ключом к созданию концепции, на которой будет строиться новая идентичность «Гуччи».

– Было трудно создать образ с помощью сумочки и пары туфель, – говорила Мелло. – Я убедила Маурицио, что у «Гуччи» должна быть готовая одежда для образа. Мы всегда пытались подтолкнуть Маурицио в сторону моды, – рассказывала она.

Хотя Маурицио делал ставку в том числе на моду и нанял Лучано Сопрани еще в начале восьмидесятых, во время швейцарского изгнания он пересмотрел свое мышление, чтобы сосредоточиться на ремесленных кожевенных корнях Гуччи. К началу девяностых он уже не верил, что следовать модной стратегии – это правильно для «Гуччи».

– Философия Маурицио в то время заключалась в том, что он не верил в дизайнеров, – говорил Ламбертсон, который пытался создать полноценную команду дизайнеров для «Гуччи». – Он не верил в показы мод и не верил в продвижение какого-либо одного имени в ущерб «Гуччи». Он считал, что за компанию должны говорить аксессуары.