Дом лжи

– О, кстати, о деньгах, – говорит она. – Я же хотела спросить – ты получил профессорство?

Ее глаза широко раскрыты. У меня даже теплеет на душе – значит, ей не все равно, раз она помнит, как она хотела этого для меня, на что готова была пойти, чтобы помочь мне добиться цели.

– Нет, не получил, – говорю я. – Выбрали Рейда. Хотя, как я слышал, голоса разделились почти поровну.

– У-у… Как жаль. – Она стучит мне в грудь пальцем, вскидывает подбородок. – Зря ты не использовал ту информацию, которую я добыла для тебя, глупый.

Я пожимаю плечами:

– Но есть и хорошая новость – копы из Сент-Луиса больше ни в чем меня не подозревают. Дело закрыто, убийца найден. Так что у декана больше ничего на меня нет. А вакансии еще будут.

Она ненадолго задумывается, кивает.

– Значит, все вышло по-твоему… Вот и хорошо.

Мы помолчали, и Вики перешла на разговоры о повседневном – как работа, и все такое… Я подхватил. Стал спрашивать ее о девочках – она охотно отвечала. Не просто охотно – она вся прямо светится, когда говорит о них.

Но наше время подходит к концу, я чувствую. Чувствую, но ничего не могу с этим поделать.

– Тебе, наверное, пора возвращаться.

– Ага. Проводи меня немного. – Вики просовывает руку мне под локоть, и мы идем по тропинке к стоянке для автомобилей. У меня спирает дыхание, сердце часто бьется, отсчитывая оставшиеся нам секунды вдвоем.

Надо попробовать еще раз. Надо еще раз заговорить с ней о моих чувствах. Я просто обязан сделать еще одну попытку. В конце концов, что я теряю?

– Послушай…

– Наверное, мы ненормальные, да?

Я останавливаюсь, делаю выдох. Думаю над ее вопросом, потом усмехаюсь.

– Надо сначала объяснить, что такое «норма». По-моему, это еще никому не удалось.

– Ну, ты же понимаешь, о чем я.

– Вообще-то не очень, – говорю я. – А что, обманом забирать у людей деньги и ломать им жизнь – это норма?

– Есть люди, которые отпустили бы ситуацию. Простить не простили бы, но забыть смогли бы. Или даже если б не смогли, то просто жили бы с этим дальше, и все.

– Ник не просто украл у Моники деньги, Вики. Он разрушил, уничтожил ее саму. Он воспользовался ее беспомощостью, ее зависимостью. Он увел ее из семьи, снабжал наркотиками, а потом забрал у нее деньги и скрылся, а ее бросил умирать. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо.

– Да…

– А Лорен? Она ведь прекрасно знала, в каком положении мы были тогда. Если б она взяла не все деньги, а только часть – ну, там, миллион или еще сколько-то, – мы бы выкрутились. Тоже, конечно, было бы паршиво, но мы справились бы и жили дальше. Но нет, Лорен выскребла тогда все до цента с нашего счета, оставила нас ни с чем. Нечем было даже платить сиделке, которая ухаживала за мамой. То есть она разрушила нашу жизнь и ушла не оглянувшись. И это, черт возьми, никакая не норма. Не понимаю, почему я должен был реагировать как нормальный.

Вики стискивает мою руку, чувствуя, что я опять завожусь. Так оно и есть. Но мне иногда приходится напоминать себе, почему я сделал то, что сделал.

Я поворачиваюсь к ней и спрашиваю:

– Ты жалеешь о сделанном?

– А ты?

– Я первый спросил, – замечаю я.

– Да, но из нас двоих я – девочка.

Что ж, с этим не поспоришь.

– Психотерапевт, которая лечила меня тогда, сказала бы, что я даю слишком много власти тем, кто поступал со мной плохо, – начинаю я. – И, в общем, она не ошибалась. Об этом я и жалею. О том, что я отдал им власть над моей жизнью. Жалею о том, что позволил Лорен и моему отцу доминировать в моих мыслях.

– Но вопрос-то был не о том.

Я выпускаю перед собой струю теплого пара.

– Сначала я думал об отце не только как о злодее, но и как о жертве. Лорен использовала его с самого начала. Она никогда его не любила. И я готов был простить его. Но… Лорен не должна была входить к нам в дом. А он впустил ее. И принял сознательное решение остаться с ней. Я не могу… нет, я никак не могу простить его за то, что он сделал с моей матерью. – Я поворачиваюсь к Вики: – Твоя очередь.

– Мне снятся сны, – говорит она.

– Кошмары?

– Нет, не то чтобы кошмары. Просто я вижу Монику. С Ником. Забавно, в реальности-то я никогда не видела их вместе… А во сне они вместе, чаще в квартире, где жили вдвоем, иногда где-то еще – в аэропорту, в ресторане. И во сне я знаю, что сплю, но каждый раз чувствую одно и то же – я чувствую, как она борется с ним, а он ее одолевает, а я сижу, смотрю и не делаю ничего.

– Ну, я…

– Иногда мне кажется, что то, что я сделала с Ником, я сделала только ради себя. Чтобы избавиться от чувства вины. Монику-то я не вернула, верно? И не вернула племянницам мать. Тогда к чему все это было?

– Ты избавила мир от дурного человека. Который мог повторить то же самое еще со многими женщинами.

– Верно, – Вики кивает. – Но у меня-то была другая цель. Это уж само собой так получилось. Побочный продукт, так сказать.