Дом на Арбате

– Я хочу посмотреть, в каком состоянии находится дверь в мою квартиру на чёрном ходу. Однажды был случай, когда эту дверь ночью взломали и проникли в квартиру с чёрного хода.

Это была чистая правда, было это лет двадцать назад, когда квартира была коммунальная. Какой-то мужик на Арбате напился пьяным, валялся где-то во дворе, с него стащили ботинки, и он, протрезвев, сильно замёрз и зашёл погреться на чёрный ход, который тогда не закрывался. Дёрнул нашу дверь на втором этаже, сорвал её с петель, вошёл в квартиру и улёгся спать в комнате, где лежала парализованная мать моей соседки Галли Ивановны Кричевской. Утром та зашла к матери, увидела мужика, храпящего в кресле рядом с постелью матери, перепугалась до смерти и стала звонить в милицию. Пришёл наряд, и бедного мужика прямо в носках конвоировали в участок. А дверь на чёрном ходу мы заставили большим тяжёлым шкафом и вообще сняли с неё ручку, чтобы больше никому неповадно было её дёргать.

Я прошла на второй этаж: шкаф уже убрали, дверь без ручки была покрашена свежей коричневой краской. Убедившись, что она заперта, я спустилась вниз, поблагодарила Сергея и сказала ему, что дверь чёрного хода надо запирать, чтобы опять не случились подобные эксцессы.

Киргиз помалкивал и продолжал делать своё дело, так что Сергей, кажется, ни о чём не догадался. Но я всё же решила не связываться с «Арбат-сервисом» и не стала звонить киргизу по поводу ремонта в своей квартире.

7 мая 2015 года, четверг.

Позвонила Александре Андреевне Гусевой, чтобы поздравить её с наступающим праздником Победы.

– Вы помните, что я вас записала в «Бессмертный полк»? Так вот мне уже напечатали ваш портрет с той вашей маленькой фронтовой фотографии, которую вы мне дали, – напомнила я. – Хотите, я принесу вам этот портрет? Я его вставила в очень красивую рамочку.

– Ой, я теперь всё больше лежу, за мной ухаживает женщина, которая постоянно находится в квартире. Ирочка уже неделю как опять уехала к дочери в Голландию, её не будет полтора месяца. Но вы приходите, я буду очень рада вас повидать.

Через 10 минут я с цветами и подарками уже была у неё. Дверь открыла толстая узбечка с очень недовольным видом. Увидев меня, Александра Андреевна приподнялась и села на постели. Она долго рассматривала портрет и ощупывала его руками.

– Я только сейчас разглядела, какая вы красивая, – сказала я. – На маленькой фотографии не очень было видно, какая вы красавица. И как у вас красиво уложены волосы под шапкой! Вы просто как американская кинозвезда, хотя в шинели и в шапке!

– Да, у меня же были косы ниже пояса. И я действительно, без ложной скромности признаюсь вам, что я и вправду выделялась, на меня обращали внимание. Из-за этого и неприятности были, потому что мой непосредственный начальник всё время пытался меня склонить к тому, чтобы я с ним жила, а потом мстил за отказ, посылал в самые опасные места налаживать связь. На фронте многие жили со своими командирами. А некоторые специально беременели, чтобы их отправили в тыл. Но они потом теряли все военные льготы фронтовиков. Мне, слава Богу, удалось избежать всего этого.

Она ещё долго любовалась портретом, а потом спросила:

– А нельзя ли в такую же рамочку поместить и фотографию Григория Васильевича, которая стоит у меня на столе?

– У меня есть ещё одна такая рамочка, я могу сбегать домой и принести, – с готовностью отозвалась я.

Тут же я помчалась домой и вскоре вернулась с новой рамкой. Толстая узбечка опять сердито взглянула на меня, открывая дверь, но потом немного подобрела, когда я вручила ей шоколадку к празднику.

Вставив портрет Григория Васильевича в рамочку, я поставила их портреты рядышком на столике перед кроватью, где лежала Александра Андреевна. Я ещё немного посидела с ней, прочитала статью о ветеранах – жителях Арбата из праздничного выпуска газеты «Арбатские вести» и немного пожалела о том, что не нашла времени написать хотя бы маленькую заметку в эту газету об Александре Андреевне. Как бы сейчас кстати оказалась эта заметка! Доживёт ли старушка до следующего Дня Победы?

Возвращаясь домой, столкнулась в подъезде со Степаном Нарбеевичем из медицинского центра.

– Ну что же, это вас надо благодарить, что наконец-то перестал развлекательный центр напротив нашего дома транслировать свою рекламу? – спросил он меня.

– А я думала, это ваша заслуга, – сказала я и только сейчас обратила внимание на то, что уже давно не слышу за окном надоедливую рекламу этого развлекательного центра. – Наверное, это нашими общими усилиями удалось избавиться от неё!

Но если развлекательный центр наконец угомонился, то этого никак нельзя было сказать о мотоциклетных байкерах, которые с наступлением весны опять по вечерам стали приезжать в кафе напротив и потом всю ночь по очереди разъезжаться со страшным воем своих моторов. Правда, я по ночам теперь сплю на другой стороне квартиры, выходящей во двор, где я установила шумозащитное окно, и меня уже это не так волнует, как прежде.