Дом на Баумановской

– Коля стрелять не мог, – безапелляционно заявил сосед снизу. Майка знала, что это работник Моссовета, говорил он очень внушительно. – Мальчик порядочный, музыкант. Здесь дело в семейной драме. Я видел, как спускалась дочь Бейлинсона, бежала за своим женихом. А тот трясся в исступлении. Бейлинсон ему два года дает от ворот поворот. Вот он и стрелял. Точно он.

– Оля убила, – высоким тонким голосом прокричала соседка сверху, жившая против семьи Цингеров. Мать Коли оторвала руки от лица, в удивлении на ту уставившись. – У нее да-авно шашни с кем-то.

– Да что вы – с ума, что ли, все посходили, – заявила соседка из квартиры слева, обнимая подскочившую Ольгу Витольдовну, давая ей уткнуться в свое плечо. – Вы не слышали о суде, который признал невиновным хулигана из десятой? Пока в доме живет этот беспризорник, покоя не ждите. Драки, дебоши и вот… докатились до убийства!

Она явно делала намек на Мишку. И Коля не сдержался.

– Это я убил, – поднял на секунду голову он и вновь ее уронил, сцепив зубы, чтобы не заплакать. Тут Майка и решила, что Коля невиновен. Хотя она в этом не сомневалась и раньше. Его заставили.

Она еще раз оглядела комнату, отметив, что три пули, которые угодили в окно, шкаф и стол – Колины, а три другие, что застряли в груди профессора, – того в макинтоше. Бесспорно, стрелял профессионал! Майка просияла от мысли, что все можно расшифровать и доказать. Дядя Леша с папой все распутают!

– Стоп, – прокричала она, заметив за спиной кого-то еще входящего в гостиную. Люди всё появлялись и появлялись. – Выйдете все, сейчас же! Вы натопчете здесь, испортите следы и сотрете все улики. Я звоню в прокуратуру губсуда!

Она решительным шагом подошла к телефонному аппарату, висевшему в передней, и набрала домашний номер старшего следователя Фролова, сообщив ему о происшествии таким ледяным голосом, что тот не понял, кто звонил, и ответил, обращаясь к Майке на «вы», что выезжает тотчас же. Потом набрала свой домашний номер.

– Папа, здесь убили Колиного отца, у Коли в руках «наган». Но я точно, совершенно точно знаю, что это не он убил! Папа, сделай что-нибудь! Он не виноват.

Глава 10 Залог

Грених стоял между следователем в его кабинете и сидящим против того Колей, уперся обоими кулаками в стол, с беспомощной злобой глядя перед собой. Майка сидела на подоконнике, она выступала свидетелем. Все молчали. Профессор пытался собрать в голове картину злоключений Коли и представить, что мог чувствовать мальчик его возраста, склада характера и интересов, чтобы угадать его мотивы. Но неизменно он скатывался к примитивному чувству ревности. Ему никогда не нравилась Майкина с ним дружба, но он позволял ей быть только из уважения к дочери, ее выбору и взглядам. Он был уверен в трезвости ее рассудка и старался не видеть в отношении к Коли ничего большего, чем простая детская привязанность. Но почему же так сводит зубы?

Силой воли Грених отмел злость и опять вернулся к вопросу, который сегодня задал себе десятки раз: с чего все началось? Со слов Майки, первым проступком юноши был конфликт с Киселем. Она утверждала, что именно Кисель втянул ее друга в баталию с рабочими и Михэли, якобы это было посвящением в бандиты. Зря тогда они с Фроловым не отнеслись серьезней к словам Майки. Грених чуял, что за проступком Коли стоит что-то серьезное, хотел поговорить об этом с Николаем Ивановичем. Но и с Бейлинсоном – вечно отстраненным, лениво-сонным и равнодушным – у него отношения сложились не особенно теплые. Грениху чудилось, что тому тоже не нравится дружба сына – будущего музыканта, утонченного интеллигента – с девочкой, которая провела полдетства в деревенском захолустье и хвасталась, что знахарка обучила ее колдовству, а местный поп гонялся за ней, чтобы изгнать дьявола.

Нет, Грених не стыдился Майки, напротив, отчаянно себя ругал, что не был достаточно хорошим отцом, не отправился искать ее сразу, как отгремела революция и кончилась Гражданская война, предавался отчаянию в подвалах Басманной больницы, и мысли не допустив, что дочь могла выжить. Но время назад было не вернуть. И хорошие качества в себе так сразу не выработаешь. Прошло три года, прежде чем он смог почувствовать себя человеком и только-только начал выстраивать отношения с людьми.

Но что происходит с Колей? Грених опять выдернул себя из раздумий, обведя кабинет следователя взглядом. Надо выстроить хоть какую-то версию.