Дом на холмах Тосканы

     – Это не то, что ты думаешь, – быстро добавила она. – Я имею в виду, что Джон познакомился с Лео, когда я еще училась в школе. Увидев их вместе, так сильно влюбленных друг в друга, что они ни минуты не могли быть порознь, я решила, что хочу только таких отношений с мужчиной.

     – Тебе доставляет удовольствие мучить меня. – Он шумно выдохнул.

     – Я этого не хотела. – Она наклонилась ближе.

     – Нет? – Он вопросительно поднял бровь, потом задумался. – Джессами, – медленно проговорил он, – ты говоришь, что никогда не была влюблена?

     – Да. – Она лукаво ему улыбнулась. – Думаю, что пару раз была близка к этому, но быстро разочаровалась. Оба раза потенциальные женихи в расстроенных чувствах исчезали навсегда.

     – Прости, я не понял твоих последних слов.

     – Я сказала «в расстроенных чувствах».

     – Это я могу понять! Надеяться, что тебя любят, и так обмануться. – Лоренцо рубанул рукой воздух. – Это выведет из себя любого.

     – Разумеется. Поэтому я и решила подождать такого мужчину, с которым нас разлучит только смерть... – Она глубоко вздохнула в волнении. – Прости меня, Лоренцо.

     Он покачал головой.

     – Не извиняйся, cara, незачем извиняться за каждое слово.

     – Я думала сегодня, не огорчила ли тебя свадебная церемония.

     Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

     – Это Роберто огорчился, а не я. Со дня моей свадьбы прошло слишком много времени. Иногда я даже думаю, что все это было не со мной.

     – Сколько тебе было лет?

     – Двадцать один год, а Ренате – на год меньше.

     – Такие молодые! – Она заколебалась. – Если ты расскажешь мне о ней, это не причинит тебе боль?

     Лоренцо замолчал на некоторое время, как будто мысленно представляя свою умершую жену.

     – У Ренаты были длинные черные волосы, – начал он, – и светло-голубые глаза, унаследованные от какого-то родственника с севера. Она была очень худой и хрупкой, но в ней была затаенная страсть. Мы поженились традиционно: церковь, украшенная белыми лилиями, гости, праздничный ужин. А ночью, – добавил он неожиданно с горечью, – моя молодая жена пришла в ужас, когда я попытался исполнить свой супружеский долг.

     Джесс в недоумении уставилась на него.

     – Но ты сказал, что она любила тебя.

     – Любила, но по-своему. Не так, как жена любит мужа. – Лоренцо невидящим взглядом смотрел на сгущающиеся сумерки. – Рената не хотела принадлежать ни одному мужчине. Той ночью, когда она удостоверилась, что я не буду принуждать ее, она призналась, что всегда мечтала уйти в монастырь. Ей запретили родители. – Он пожал плечами. – Они были уже пожилыми, Рената была единственным ребенком, любящая и послушная дочь. Она просто подчинилась их желаниям. Это было кошмаром для нас обоих.

     – Это так печально, – срывающимся голосом заметила Джесс. Она поколебалась. – А потом у вас все наладилось?

     – Если ты имеешь в виду нормальные супружеские отношения, то нет. – Лоренцо небрежно пожал плечами. – Я подчинился и смирился с ее отказом. Мы решили держать все в секрете и на людях играли роль счастливых молодоженов. Когда через несколько лет мои ничего не подозревавшие родители умерли, они сожалели только о том, что у них не было внуков.

     – Роберто знал об этом? – спросила Джесс.

     Лоренцо пожал плечами.

     – Он знал, что мой брак был... не идеален. Но по многим причинам я так и не открыл ему всей правды.

     Джесс посмотрела на их сомкнутые руки.

     – Это, должно быть, было тяжело для такого мужчины, как ты, – с трудом выговорила она.

     – Для такого мужчины, как я?

     – Ну... Ты здоровый, мужественный человек. Такой брак был, наверное, для тебя адом.

     – В каком-то смысле да. – Он потерся щекой о ее волосы. – Пока я был женат, моя гордость не позволяла мне искать утешения на стороне. Но потом... – добавил он осторожно, – когда мне представилась такая возможность, я не отказался.

     – Ты имеешь в виду, что, если женщина подает определенный знак, ты не отшиваешь ее! – поддразнила Джесс, пытаясь поднять шуткой настроение.

     – Не забывай, что я говорю на не родном для меня языке.

     – И прекрасно им владеешь, – заверила она его.

     – Хорошо. Потому что между нами не должно быть недопонимания, Джессами. Ни сейчас, ни в будущем.

     В надвигающихся сумерках Джесс неуверенно взглянула на него, ее сердце забилось чаще, когда он упомянул о будущем.

     Лоренцо обнял ее, и она вздрогнула.

     – Я не могу позволить тебе здесь замерзнуть.

     – Мне не холодно, – выпалила она, – это ты так на меня действуешь.

     На мгновение он замер, потом с силой притянул ее к себе и поцеловал одновременно нежно и неистово, возбуждая волны наслаждения по всему ее телу.

     – Ты хоть понимаешь, что для меня значат эти твои слова, amore[7]! – хрипло спросил он, отрываясь наконец от ее губ. – Прости меня, Джессами, здесь общественное место...

     – Мне все равно, – беззаботно сообщила она и поцеловала его в ответ.

     Он застонал, как от боли, и опустил руки.

     – Мы должны идти, – задыхаясь, проговорил он, – немедленно.

     Джесс приняла протянутую ей руку и встала. Она посмотрела на нетронутые бокалы с вином и наполовину пустую бутылку.

     – Лоренцо! Куча денег потрачена впустую. Я совсем забыла про вино.

     – А почему ты забыла? – спросил он, сжимая ей руку.