Дом на Холодном холме

Простой могильный камень выглядел более современно, чем большинство других. Пожилая леди с головой, покрытой косынкой, ставила цветы на совсем — по виду — свежую могилу, через несколько рядов от Олли. Над ней все еще возвышался небольшой холмик — земля еще не успела слежаться.

Олли опустился на одно колено и сфотографировал памятник Гарри тоже. Поднимаясь, он вдруг услышал за спиной негромкий интеллигентный голос и невольно вздрогнул.

— Это ваш родственник?

Олли обернулся и увидел долговязого, худощавого, немного неуклюжего мужчину лет около пятидесяти или чуть меньше, в свитере грубой вязки с высоким горлом, из-под которого едва выглядывал воротничок священника, в голубых джинсах и черных сапогах. Его седые волосы уже начали редеть, но лицо было все еще симпатичным, хотя и несколько равнодушным и грустным, как будто уставшим от мира. Он напомнил Олли актера Алана Рикмана.

— Нет, это просто человек, которым я интересуюсь. — Олли протянул руку. — Оливер Хэркурт. Мы только что переехали в эту деревню.

— Да, в самом деле, припоминаю. Дом на Холодном холме, не так ли? Я Роланд Фортинбрасс, местный викарий. — Он ответил Олли твердым рукопожатием.

— Очень шекспировская фамилия, — заметил Олли. Еще одно странное совпадение, подумал он. Гарри Уолтерс в его сне тоже упоминал Шекспира.

— Ах да — но боюсь, у Шекспира это совсем не важный персонаж. И в его фамилии была всего одна буква «с», а в моей их две. Но в любом случае свои преимущества в ней есть, разумеется. — Викарий улыбнулся. — Люди, как правило, запоминают мою фамилию! Как вам на новом месте? Уже устроились? Я собирался нанести вам визит, чтобы представиться лично и, возможно, попытаться заинтересовать вас принять участие в некоторых видах нашей деятельности.

Дождь, который до этого едва моросил, припустил сильнее, но викарий, кажется, этого не заметил.

— Вы знаете, моя жена Каро и я как раз говорили о том, что неплохо бы нам постараться как-то влиться в жизнь деревни.

— Отлично! У вас ведь, кажется, маленькая девочка?

— Джейд. Ей совсем скоро исполнится тринадцать.

— Может быть, она захотела бы присоединиться к нашей молодежи? Она, случайно, не поет?

Олли подумал, что Джейд скорее согласилась бы выпить яду, чем поучаствовать в церковных делах.

— Эмм… я с ней поговорю.

— Нашему хору не помешали бы еще голоса. Как насчет вас и вашей супруги?

— Боюсь, мы оба абсолютно бесполезны.

— Жаль. Но ничего. Если вам захочется к нам примкнуть, нам есть что вам предложить — у нас масса самых разнообразных мероприятий. Когда вам будет удобно, чтобы я заглянул?

— Каро работает всю неделю — она юрист. Может, как-нибудь в субботу? — Олли оглянулся на могилу. — На самом деле я бы хотел… — Он неуверенно замолчал.

— Да?

— Да нет, ничего. — Он бросил взгляд на надгробную плиту. — Вы знали этого человека — Гарри Уолтерса?

— Боюсь, что он умер еще до моего приезда сюда. Мой предшественник наверняка знал. Боб Манторп, он сейчас вышел на пенсию, но я могу с ним связаться. Позвольте спросить, почему он вас интересует? — Викарий посмотрел на часы. — Послушайте, а знаете, что я вам скажу? У меня есть свободных полчаса или около того — в час дня придет пара; они хотят спланировать свою свадьбу. Не хотите ли вы скрыться от этого противного дождя и выпить чашечку чего-нибудь горячего?

— Ну… если вы уверены, что это вас не затруднит…

Роланд Фортинбрасс улыбнулся:

— Я здесь ради общины. Для меня это только удовольствие. Моей жены сейчас нет дома, но она, возможно, вернется как раз к тому времени, как мы дойдем, и вы с ней познакомитесь.

Домик викария был совсем крошечным, но современным. Обстановка была спартанская. Олли сидел на диване, держа в руках кружку с обжигающе горячим кофе, а викарий устроился в кресле напротив и положил ногу на ногу. Между ними стоял простой деревянный столик со стопкой приходских журналов и тарелкой с имбирным печеньем. На одной стене, в качестве главного украшения, висело распятие, а на другой, довольно неожиданно — цветная фотография в рамке, на которой был изображен зеленый гоночный британский «бентли» тридцатых годов. На камине были аккуратно расставлены ряды поздравительных открыток «С днем рождения!». В самом камине ни дров, ни углей не было.

Фортинбрасс заметил, что Олли разглядывает автомобиль, и пояснил:

— Это моего деда. Он занимался гоночным спортом. Жаль, что у нас больше нет этой машины.

— У меня есть клиент, который выставил такую же на продажу — за сто шестьдесят тысяч фунтов, — сказал Олли. — А если у автомобиля достойное гоночное прошлое, то цена может быть в два раза выше!

— Дед участвовал в гонках в Ле-Мане, но, к несчастью, до финиша не дошел. Каким именно бизнесом вы занимаетесь — что-то связанное с Интернетом, как я понимаю?

Олли усмехнулся.

— Мы с Каро всегда были городскими жителями. До мозга костей. И когда приняли решение переехать в сельскую местность, кто-то, я помню, предупредил меня, что в деревне каждый будет узнавать о тебе все, что только можно, за считаные минуты.