Дом на Холодном холме

Всю дорогу домой Джейд трещала о том, что произошло за день, и о том, как ей нравится новый учитель музыки. Утренний автомобильный разговор о привидениях, кажется, начисто испарился у нее из памяти — во всяком случае, пока.

В начале шестого, когда они въехали на подъездную дорожку и показался дом — в мягком вечернем свете он выглядел просто потрясающе, — настроение Олли заметно улучшилось. Джейд словно заразила его своей радостью и наивным весельем. Новая школа нравилась ей все больше и больше, и она добавила еще двух подружек, кроме Чарли и Ниамх, к списку тех, кого хотела пригласить на свой день рождения.

Черный «гольф» Каро стоял возле дома, а когда они припарковались за ним, увидели, что сама она сидит в машине и разговаривает по телефону.

Олли вышел из машины. Джейд выпрыгнула наружу, с рюкзаком и гитарой, и подбежала к «гольфу». Каро закончила разговор и тоже вышла, держа в руке кейс. Джейд повисла у нее на шее, протараторила все свои новости, которые Олли уже слышал, и они все вместе вошли в дом. Джейд тут же скрылась в своей комнате.

— Как прошел день? — поинтересовался Олли.

— Мне нужно выпить, — ответила Каро. — И побольше. Как следует напиться.

Они прошли в кухню, и она швырнула кейс на пол.

— Боюсь, мне придется еще час — если не больше — поработать, но сначала все-таки выпить. Господи!

Олли подошел к холодильнику, вытащил бутылку вина и стал сдирать фольгу.

— Ты только что приехала?

— Нет, я приехала минут двадцать назад. Ждала, пока вы подъедете. Извини.

— Извини?

— Да.

— За что ты извиняешься?

Каро, нетерпеливо дергая плечами, вылезла из пиджака и повесила его на спинку стула.

— Я боялась заходить в дом одна. Я… я не хотела оставаться здесь одна!

Олли обернулся. Каро сидела за столом ссутулившись, и вид у нее был глубоко несчастный. Он подошел и обнял ее за плечи.

— Милая моя. Я понимаю.

— Понимаешь? На самом деле понимаешь, Олли? Ты понимаешь, каково это — бояться пересечь порог своего чертова собственного дома? Тебе не страшно? Что случится сегодня? А завтра? Такое ощущение, что нечто не хочет, чтобы мы здесь жили. Что мы наделали? Во что ввязались? Как нам быть, Олли? Думаешь, надо переехать? Олли, что нам теперь делать?

Каро не знала, говорить ему или нет о том сообщении, что она получила, пока разговаривала с Кингсли Паркином, и которое потом волшебным образом исчезло. Она не была уверена, что это не плод ее воспаленного воображения, поэтому решила промолчать.

— Надо с этим разобраться, — твердо сказал Олли. — То есть разобраться, что с этим домом не так. Выяснить, какого дьявола здесь творится. Я сегодня ездил повидаться с бывшим местным викарием, Бобом Манторпом. Он сказал, что у дома плохая история, но напомнил: чем старше здание, тем больше в нем происходит смертей и трагедий.

— И кроватей, которые могут переворачиваться на сто восемьдесят чертовых градусов.

— Я все еще думаю, что этому есть разумное объяснение.

— Прекрасно. Буду просто счастлива, если один из нас его найдет.

Олли снова взялся за вино.

— Ее физически невозможно перевернуть — если только сначала не разобрать. Я просил Брайана Баркера взглянуть на нее, и он сказал, что болты, на которых она держится, совсем заржавели. К ним не прикасались много лет — а то и десятилетий.

— Я сегодня кое с кем встречалась.

— С кем?

— С одним клиентом. Я раньше не хотела тебе рассказывать, чтобы не расстраивать. В первый раз мы виделись в понедельник. Это наш новый клиент, странноватый парень, бывший рок-музыкант, зовут Кингсли Паркин. У него еще был один хит когда-то в шестидесятых. Так вот, Паркин утверждает, что он медиум.

— А что за хит?

— Я не помню — я его в любом случае не слышала. Вроде бы их группа называлась Johnny Lonesome and the Travellers… или как-то похоже. Не важно. Так вот, по его словам, он стал получать послания от духов об этом доме, когда сидел у меня в офисе в понедельник. Послания от моей тети Марджи. Помнишь ее?

— Конечно. — С громким хлопком из бутылки выскочила пробка. — Она была очень милая. Мне нравилась.

— Ты ей тоже нравился. Он знал ее имя, Олли. Разве это не странно? Как он мог узнать ее имя?

— А что за послания? Что она хотела сказать?

— Как он утверждает, она велела нам немедленно уезжать отсюда. Пока мы еще можем это сделать.

Олли задумчиво обтер горлышко бутылки. Если мать Каро, несмотря на должность мирового судьи, была слегка не в себе, то ее тетя Марджи была уже не слегка, а на семь миль к северу от не в себе. Она ему и в самом деле нравилась, но жила тетушка в своем собственном мире, это уж точно.

— А у твоей тетушки, случайно, нет на примете кого-нибудь, кто купит у нас дом и вернет все деньги, что мы успели сюда вложить?

— Я серьезно, Олли.