Дом на краю ночи

— Мы познакомились давно, — жизнерадостно кричал Серджо, подливая вина всем, кто находился в баре. — Совсем еще детьми. Я никогда не рассказывал вам, да? Мы встретились в шестьдесят пятом.

— Как это может быть? — удивился Роберт и обернулся к сияющей Памеле.

Но Серджо не дал ответить девушке:

— Памела приезжала сюда, когда была девочкой. Она была с родителями на каникулах.

Он рассказал, как они встретились вновь, прошлым летом, на песчаном пляже около большой гостиницы il conte.

У Серджо давно вошло в привычку по воскресеньям спускаться к большим валунам возле огороженного песчаного пляжа, чтобы искупаться. В то самое утро Серджо оказался на пляже раньше всех. Как обычно, бросил велосипед рядом с пристанью и запрыгал по теплым с прошлого вечера камням, на ходу снимая обувь, джинсы и выцветшую рубашку-поло с дырками под мышками, которую Мария-Грация все норовила выкинуть, пока наконец не остался в одних плавках. Только тогда он заметил, что стоящее по ту сторону ограды пляжное кресло вовсе не пустует, там сидела молодая женщина и плакала. Серджо смутился.

Посмеиваясь, Памела подтвердила:

— Мы с мужем только что развелись. Я приехала на остров отвлечься, развеяться. Понимаете, я была здесь в детстве вместе с родителями и навсегда запомнила остров.

Серджо поступил единственно достойным образом, учитывая ситуацию. Он быстро вернул на место рубашку, джинсы, застегнул ремень, перепрыгнул через оградку, сел рядом с незнакомкой и попытался ее утешить.

— Настоящий джентльмен, — сказала Памела по-английски. — Он спросил, когда я последний раз была на острове, и я ответила, что в шестьдесят пятом, с матерью и отцом.

— Мне тогда было одиннадцать, — пояснил Серджо. — Ей было на пару лет поменьше, а когда я спросил, как ее зовут, она ответила — Памела.

И в тот момент его озарило: девочка в розовом купальнике, Памела, что прыгала в волны, поднимая фонтаны брызг, scirocco, тоннель…

— Что еще за Памела? — удивилась Кончетта, почему-то не знавшая эту историю.

— Да ты помнишь, zia, — сказал Серджо. — Та самая девочка, с которой мы плавали в тот день, когда Джузеппино чуть не утонул.

Рассказ растревожил Марию-Грацию, хотя она и не могла понять почему. Ей казалось, что Серджо придает слишком большое значение давнему происшествию. Она даже позвонила младшему сыну.

— Что еще за Памела? — спросил, вторя Кончетте, Джузеппино и заявил, что не помнит никакого ангела в розовом купальнике.

Когда же Джузеппино узнал про беременность Памелы, он сник. Они с женой никак не могли зачать ребенка.

— Поздравляю, — произнес он по-английски. И больше ничего.

Сначала все шло хорошо. Пока однажды дождливым днем в начале весны Серджо опять не поднял тему scirocco, розового купальника и тоннеля в скале. Но Памела явно потеряла интерес к делам давно минувших лет. Более того, выяснилось, что и она не помнит той истории.

— Какое это вообще имеет значение?

— Но, Пам, разве ты сама не помнишь, как все было?

— Когда это произошло? — спросила Памела. — В начале или в конце лета?

Он всегда считал, что тот случай должен намертво врезаться в память, ведь то был миг чрезвычайной важности.

— За день до Фестиваля святой Агаты. В тысяча девятьсот шестьдесят пятом.

Памела едва слушала его.

— Ну не знаю. Мы весь тот год путешествовали по Средиземноморью. У меня все спуталось. Может, это и была я, — она пожала плечами, — какая разница?

Как он мог объяснить ей, что если она не та самая Памела, то разница колоссальная? Ее уже начинали раздражать его расспросы. В отчаянии он не мог связно изложить ей всю историю.

— Неужели ты не помнишь, как мы переплывали под тоннелем, ветер scirocco? И подумай, какова была вероятность, что я снова встречу тебя? Это как в историях моего отца.

— Ты и твои истории! — прошипела она с внезапной яростью. — Вы, Эспозито, уже достали со своими чертовыми историями! Конечно, это была не я!

Они лежали и смотрели друг на друга в темноте его детской спальни.

— Мне было не девять в шестьдесят пятом. Летом шестьдесят пятого мне было шесть, Серджо. И ты это знаешь! Не будь ребенком. Мы заполняли брачные анкеты и указывали дату рождения.

— Но почему ты подыгрывала мне? Если это так смехотворно в твоих глазах?

— Мне это льстило, Серджо. Бога ради! Я не предполагала, что ты сам верил в эту историю. Ты ведь не верил?

Серджо казалось, что сама земля уходит из-под ног. Он не находил слов. Скоро у них родится ребенок, об этом знают родители, да и весь остров тоже, и, в конце-то концов, какое имеет значение, та самая она Памела или другая?