Дом на мысе Полумесяц. Книга первая. Братья и сестры (ЛП)

Бродяга прожил пристройке две недели до возвращения постоянного рабочего, залечившего спину. Немой забрал получку, в последний раз оглядел маленькую мастерскую, вдохнул свежий чистый запах распиленного дуба, с нежностью вспомнил атласную гладкость оструганной древесины. Уход из мастерской вызвал в нем почти такую же сильную грусть, как и посещение Аббатства.

Хозяин с сочувствием смотрел вслед удаляющейся фигуре. Проблемы у бродяги имелись, в этом не было сомнений, но это точно были проблемы не с алкоголем, так как за все время, что немой провел в мастерской, он не притронулся ни к чему крепче воды, лишь изредка выпивал бокал имбирного пива^[42].

Ближе к вечеру бродяга подошел к сонному маленькому торговому городку Тирску. Лето на глазах сменялось осенью, и вдобавок ко всем его несчастьям пошел сильный дождь. В поисках укрытия немой постоял на пороге лавки в северной части рынка. Витрины как таковой у лавки не было, лишь несколько рекламных плакатов висели на стене. Он не знал, что делать дальше, а поскольку дождь не прекращался, повернулся и стал читать плакаты.

Это была реклама курортов. Шагнув чуть в сторону и пропуская покупателей, он заметил плакат с названием города, которое сразу привлекло его внимание. Как завороженный он смотрел на это название; что-то в памяти всколыхнулось, но что именно? Он не понимал.

По опыту он знал, что придется идти пешком. Дождь наконец прекратился, и он направился к границе города. Надпись на дорожном знаке гласила, что до его цели чуть больше сорока миль. По подсчетам, он должен был дойти до цели за три дня, если погода не подведет.

* * *

Патрик Финнеган сидел в зале для совещаний головного офиса «Фишер-Спрингз» и председательствовал на ежемесячном собрании глав подразделений в отсутствие Джеймса и Элис. Данные всех секторов бизнеса, в том числе полученные телеграммами из-за рубежа, его вполне удовлетворили. Собрание подошло к концу, участники ушли, поблагодарив Патрика за помощь в эти месяцы. В конце концов остался лишь Рэндольф Чарльз.

Многие относились к Рэндольфу с опаской как к новичку, но Патрик советовался с ним по поводу многих стратегических решений. Газетчик всегда говорил только правду, и оценка его могла быть неприятной, но неизменно оказывалась полезной. Однако в этот раз Чарльз хотел поговорить не о делах.

— Мой дорогой Патрик, — с улыбкой произнес он, — верны ли слухи о тебе и моей племяннице?

— О чем ты говоришь? — спросил Патрик и напустил на себя невинный вид, который, однако, никого не смог бы одурачить.

— В прошлом месяце, когда она навещала родителей, ее мать с отцом заметили, что у нее глаза искрятся и она чуть ли не летает на крыльях, чего не было уже много лет. О причине перемены даже спрашивать не пришлось, так часто она повторяла имя «Патрик»: Патрик то, Патрик се, Патрик сказал. Но это еще не все. Вчера в городе я встретил Цисси Фишер, и та сказала, что ты стал в их доме частым гостем. А еще намекнула, что по ночам по дому кто-то бродит и ты спишь так, что простыни почему-то не мнутся. Так что признавайся, мой юный друг. Тебе есть что сказать?

Про несмятые простыни Чарльз приврал, но ему удалось ошарашить Финнегана и лишить дара речи.

— Я… я… — пробормотал тот.

— Надеюсь, ты планируешь на ней жениться?

— Э-э-э… я… да, безусловно, если она захочет, — робко отвечал Финнеган.

— Захочет, не сомневайся, спорю на свои сапоги, — решительно заверил его Чарльз.

— Надеюсь, ты прав, — выпалил Финнеган.

Сам он принял решение еще неделю назад, но не спешил сказать об этом Луизе: хотел подождать возвращения Джеймса и Элис. Уже несколько недель и даже месяцев он догадывался, что влюблен. Никогда еще Патрик не встречал женщину, чье отношение к жизни так совпадало бы с его собственным, а опыт общения с женщинами у него был большой. Впервые ему попалась девушка с такой же страстной, как у него, натурой, и таким же сильным характером. Она не стеснялась выражать свои желания; ее приземленное, грубоватое чувство юмора не уступало, а порой и превосходило его собственное, но этим ее достоинства не ограничивались. Пылкость уравновешивалась в ней заботливостью, сила — лаской. Впервые в жизни Патрик Финнеган влюбился по-настоящему. Подтверждением служило то, что ему совсем не хотелось расставаться с Луизой, а следующей встречи он ждал с огромным нетерпением.

* * *

Несколько недель Конни не знала, переживет ли Майкл страшную пневмонию. В конце концов в болезни наступил перелом, но она сильно его подкосила. На стадии выздоровления врач посоветовал переменить климат.

— Воздух в Западном райдинге слишком сырой, дым фабричных труб также не способствует выздоровлению. Увезите его, — посоветовал врач. — Не слишком далеко: далекие путешествия ему тоже противопоказаны. Увезите его на море, пусть подышит свежим чистым морским воздухом. У вас же есть родственники на побережье?

— Моя мать живет в Скарборо, — ответила Конни.