Дом на отшибе

– Да. – Кэт легонько дернула плечами. – Особых проблем с этим не было, если нет каких-то ожиданий по поводу комфорта. Мы ездили и вместе с овцами, и с кроликами порой! – со смехом добавила она, вспоминая эти моменты. – Конечно… в плане «ловли» машин я, пожалуй, была самой невезучей… но… – она смущенно улыбнулась, – в остальном долго не стояли почти никогда. Даже на телеге с сеном нас возили и на прицепе трактора. А как-то, – снова развеселилась она, – нас подобрал парень на большом мотоцикле с люлькой. Викки расположилась сзади, а мы с Элайзой каким-то невероятным образом впихнулись в люльку! Я сидела у нее на коленях, пока мы подпрыгивали на ухабах по сельской дороге, и потом у нас болело абсолютно все! Только Викки сказала, что ей было вполне удобно, представляешь? – Она хотела добавить, что Виктория всегда находила способ устроиться покомфортнее, если был выбор, но мысль о подруге, которая сейчас вряд ли могла использовать эту свою способность, заставила девушку умолкнуть и опустить взгляд.

От Бена не ускользнула пробежавшая по лицу его собеседницы тень. Он внимательно посмотрел на Кэт, пытаясь поймать своими серыми глазами причину смены настроения.

– Еще чаю?

Девушка кивнула.

– Эта Викки… – Он аккуратно нащупал правильную нить. – Вы поссорились?

Кэт приняла из его рук чашку и вскинула на него ресницы.

– Почему?

– Не знаю. – Они сидели друг напротив друга, разделенные небольшой клетчатой скатеркой, на которой лежали пироги и фрукты. – Ты будто оступилась на ее имени, и мне так показалось, что упоминание о ней для тебя более… – Теперь Бен сам споткнулся на слове. – Сложное, чем об Элайзе.

– Да, это правда. С Викторией мне всегда было сложнее общаться, но мы все равно близкие подруги. Мы не… – вдруг тяжелый ком подкатил к горлу, – не поссорились, нет. Я опасаюсь, что у нее сейчас могут быть некоторые неприятности, от попадания в которые я должна была отговорить ее, но не смогла… – Кэт поставила чашку на скатерть и снова увела взгляд на гладь озера. Теперь она уже не была столь спокойной. Туда-сюда сновали стрекозы, то и дело задевая поверхность воды, чуть дальше от берега плескали чешуйчатыми хвостами рыбы.

– Мы не можем решать за других людей. – Бен тоже отставил чашку, уголки губ его на мгновение дернулись вниз, и лицо приобрело сосредоточенное выражение, так что у начала бровей проклюнулись легкие складочки, которые бывали там редко. – Если бы ты знала, сколько я пытался вытащить отца из этой его живой комы. – Он теперь тоже не смотрел на собеседницу, отвернув голову и через плечо глядя на озеро. – Но потом я понял, что решение всегда за самим человеком. Можно помочь ему, когда он будет принимать это, поддерживать, когда будет пытаться. Но нельзя сделать самый важный шаг за него. – Бен невольно сжал правую руку в кулак. – Тогда, когда мы с тобой столкнулись на почте, я как раз вышел после разговора с ним. Мне иногда кажется, что моя мама, которой давно нет, живее, чем он… Это звучит ужасно, да?

– Нет. – Кэт уже давно смотрела на него, а не на воду, она помотала головой. – Нет, я понимаю, о чем ты. Это очень тяжело.

– Может быть, я должен был остаться? Там, с ним?

– Это что-то изменило бы?

– Не знаю. – Бен покачал головой. – Я думал, что мои путешествия, моя работа гидом вдохновят или хотя бы порадуют его.

– Я думаю, он рад за тебя, даже если не показывает этого ясно.

Теперь они уже смотрели друг на друга. Ее янтарные глаза были светлее, чем до этого, отражая и преломляя в прожилках солнечные лучи, игравшие также на каштановых прядях ее волос, выбившихся из пучка. Его серые глаза, наоборот, были чуть темнее сейчас: Бен сидел спиной к солнцу. Складки у бровей исчезли, и лицо снова было приветливым и дружелюбным. В этот момент он казался Кэт добрым и удивительно бесхитростным, его прямота была приятна ей, и его присутствие, на удивление, не заставляло ее нервничать.

– Как ты смотришь на то, чтобы еще прогуляться? – спросил Бен. И, когда Кэт с улыбкой кивнула, поднялся и протянул ей руку.

Заскучавший Пиджен тут же подскочил, всем своим существом изъявляя готовность двинуться дальше.

* * *