Дом на солнечной улице

Весь день в школе я не могла дождаться момента, когда увижу в больнице мама́н и братика. День матери был на подходе, и в школе мы сделали своим мамам открытки. Я гадала, как мама́н чувствует себя после родов. Во время последних месяцев беременности она выглядела уставшей, и ей было тяжело передвигаться. Я надеялась, что она станет подвижной и энергичной матерью, которую я знала.

Поездка из школы в больницу заняла вечность. Я не могла понять, почему баба́ едет так медленно, больше пяти секунд проводя у каждого знака «СТОП». Казалось, будто светофоры горели красным дольше обычного и каждая машина ехала быстрее нас. Я стояла в пространстве между двумя передними сиденьями, не в силах усидеть на заднем.

– Баба́, далеко еще до больницы?

Мар-Мар вскочила с места и втиснулась между мной и папиным сиденьем.

– Баба́, на кого он похож? Наша учительница сказала, что у всех деток милые носики-кнопки.

– Мар-Мар, хотя бы рюкзак свой на сиденье положи. Ты меня раздавишь, как помидор! – закричала я.

– Ты всю дорогу стояла. Я хочу задать баба́ вопрос.

– Я спросила раньше тебя. А ты просто влезла.

– Успокойтесь, девочки. Вы должны сесть. – Баба́ громко рассмеялся. Он завернул на парковку для посетителей у больницы. – Мы почти на месте.

– Баба́, а как мы назовем ребеночка? – спросила Мар-Мар.

– Посмотрим, – сказал баба́.

Он заглушил мотор и отпер двери. Я выпрыгнула из «Шеви», надеясь добраться до мамы раньше Мар-Мар. По пути в лобби я задумалась, как мама́н и баба́ выбрали наши имена. Баба́ занес наши рюкзаки в лифт и сказал:

– Не забудьте помыть руки перед тем, как коснуться ребенка.

Едва двери лифта открылись, мы увидели висящий в деревянной раме на стене рисунок с изображением светловолосой матери с голым новорожденным на руках. Баба́ нажал на кнопку возле зеленых двойных дверей, и мы принялись ждать ответа. Голос пожилой дамы спросил папино имя. Проверив его, дама открыла нам двери. Этаж матери и ребенка пах цветущими розами. Вазы с цветами украшали сестринский пост, и на двери каждой палаты висели букеты – цветы к Дню матери. Баба́ встал у двери в холл и поманил нас. День был таким длинным, что я не могла поверить, что увижу мама́н и ребенка. И вот наконец моя мама, сидящая на кровати и прижимающая к груди ребенка. Завернутый в пушистый плед, маленький человечек сосал ее грудь.

– Курбонетун берам[18], – сказала мама́н, едва увидев нас. В глазах у нее стояли слезы, а уголки губ были подняты в слабой улыбке. – Идите сюда. – Ее черные волосы были растрепаны, но щеки были гладкими и яркими от набранного за беременность веса.

Мы с Мар-Мар наклонились над кроватью, чтобы рассмотреть малыша. Мама́н достала сосок из его рта и подняла его повыше. Глаза были закрыты – он мирно спал.

– Посмотри на его нос, – с восторгом сказала Мар-Мар. – Мама́н, можно его подержать?

– Я первая. Я же старше, – сказала я.

– Помните, что я говорил? – сказал нам баба́.

Мы бросились к ванной, пытаясь обогнать друг друга в гонке к мылу.

– Можи, у старших сестер должно быть терпение! – прокричала Мар-Мар, когда я вырвала мыло у нее из рук.

– А ты должна ждать своей очереди, Мар-Мар! Я на год, три месяца и три дня старше тебя.

Лейла засмеялась.

– Не время ссориться. – Она еще утром пришла помогать мама́н. – Хотите качи? – спросила она.

– Что такое качи? Это вкусно? – спросила Мар-Мар.

– Это специальный десерт для женщин, которые только что родили, – сказала Лейла. – По сути, жидкая халва, сладкая и густая. Азра прислала мне рецепт несколько дней назад.

Я заметила стоящий на подоконнике горшок. Насколько я помнила, Лейла впервые что-то готовила. Мама́н позволила нам обеим немножко подержать ребенка. У него был милейший носик с россыпью крошечных белых точек, а на бровях почти не было волос. Лейла налила нам по мисочке качи. Баба́ взял у Мар-Мар ребенка и поцеловал маленькие ножки.

– Мы назвали его Мохаммед, – тот, кого славят, – сказал баба́.

– Будем звать его Мо, – сказала мама́н следом. – Пусть Аллах будет благословлять его всю жизнь.

Я съела несколько ложек качи, слушая родителей. В голове у меня была такая же сладкая и сложная смесь эмоций, как десерт. Я была вне себя от восторга от появления ребенка, но все же чувствовала себя отстраненной от маленького создания, которое вдруг стало центром вселенной моей семьи. Я еще не чувствовала связей близости, как у меня было с Мар-Мар. Будет ли маленький мальчик мне тем же, кем Мар-Мар? Я покрутила ложку в миске, зачарованная завитушками, оставшимися на поверхности качи. Я не понимала эмоций мамы в тот момент. Почему она заплакала, когда увидела нас с Мар-Мар? Она отдалялась от нас из-за нового ребенка?

Мохаммед, подумала я, какое красивое имя.