Дом на Старой площади

Георг Мясников был воплощением эффективного управленца тех времен. С 1951-го — второй секретарь МГК, всего на два года старше отца, казался возрастным и мудрым товарищем: весь в клубах папиросного дыма, крупно вылепленная голова, очки. Молва приписывает ему инициирование комсомольских рейдов против стиляг, но не думаю, что такого рода замыслы исходили от номенклатурных низов столицы — кампания-то была всесоюзная. Потом он много лет работал на разных партийных позициях в Пензе, был, что называется, «народным секретарем». Такая фигура, дозированно сочетавшая самостоятельность, независимость и соблюдение идеологического и номенклатурного канона, была бы замечена и сейчас. Но, как и в те времена, никто бы не дал подобного рода управленцу выдвинуться на первые позиции в регионе или взлететь слишком высоко в иерархии центрального аппарата.

Работал Мясников с юмором. Например, в субботу собирал нас к концу дня и, улыбаясь, говорил: «Ребята, сейчас мы едем на Пироговское водохранилище — завтра всемосковский слет туристов». И мы бросались к телефону, чтобы предупредить домашних, что дома будем только в понедельник. Затем грузились на катер и на легкой волне неслись к заданной бухте, ставили палатки, разводили костры, пели, пели и пели комсомольские песни, организовывали молодежь на завтрашний день. Все были свои, понимали нас с полуслова. Самым лучшим блюдом нашей походной кухни было ведро компота, которое торжественно выпивалось утром перед туристской эстафетой. Зимой вставали на лыжи. При нашей городской зачуханной жизни мы смогли их освоить в комсомоле, когда нам было уже по 28 лет.

Соревнования устраивались на трудной, незаезженной местности — на базе «Спартака» в Планерской. Трассы проходили по долинам, но в основном и по взгорьям. Тяжко было идти стандартную трассу — 10 или 15 км, но надо было показывать пример братве, и на расхлябанных прокатных лыжах с мягкими креплениями мы отважно карабкались по склонам и кубарем летели вниз. Это было счастливое время.

Спорт — важнейшая составляющая жизни родителей. У мамы был высокий разряд по спортивному туризму — она водила в опасные горные походы своих учеников-старшеклассников, были переходы по всяким там ледникам и перевалам и во взрослых компаниях — там, по крайней мере, она не несла ответственности за жизни подростков. Разумеется, всё это проходило не без приключений. Например, в 1950-е годы произошла история, словно бы списанная с известного анекдота: в горной Сванетии они наткнулись на абрека, который скрывался в горах и не знал, что Великая Отечественная уже закончилась. А на базарах в отдаленных закавказских регионах альпинистки-скалолазки в спортивных шароварах производили фурор — местные жители такого никогда не видели.

Огромный свод семейных фотографий — все на лыжах. Сколько себя помню — впереди маячат отцовская спина и голова в старомодной лыжной шапочке, я — за ним. Однажды он так на моих глазах долетался «кубарем» — сломал плечо, врезавшись в сосну. Друзья написали ему в больницу, в травматологию ЦКБ, что-то вроде: «Небось повсюду вазы, ковры и унитазы, а в унитазах — черная икра… Но всё же, право слово, выписывайся, Вова, тебе помогут только 300 грамм…» Или 200, уже не восстановить по памяти…

И эти комсомольские спортивные выезды… Какой-то немыслимый энтузиазм, настолько чрезмерный, что он заменяет стоическое самоограничение — на кой черт Мясников распоряжался об отмене выходного для своих затурканных сотрудников, и только ради того, чтобы вторгнуться в туристический отдых москвичей. Дался отдыхающим этот десант комсомольцев из горкома!

Любимым местом отдыха номенклатурного плебса был пансионат «Клязьма», где лыжи тоже были главным развлечением: движение шло по шикарному, почти дремучему лесу, до вольера с ланями. После изнурительной прогулки можно было припасть к горлышку напитка «Саяны» — это единственный элемент сегодняшней линейки черноголовских лимонадов, который удивительным образом сохранил аутентичный советский вкус, что позволяет мне воспринимать его как машину времени, доставляющую в определенное место в определенном десятилетии — 1970-х. Ничего подобного с другими знаменитыми марками тех лет, например, «Байкалом», не происходит: вкусовые рецепторы помнят всё и потому обнаруживают фальшь в любых иных напитках…

Кроме лыж важнейшим из искусств для всех советских людей были футбол и хоккей. Не случайно однажды объединили издания «Футбол» и «Хоккей», создав еженедельник со сдвоенным названием. Это же было всего лишь сезонное разделение: летом — футбол, зимой — хоккей. Да и профессионализация произошла только на рубеже 1950-1960-х, когда футболисты перестали быть одновременно хоккеистами или игроками в русский хоккей. На этих качелях — футбол/хоккей — и качался досуг советского мужского населения.